— Нет, ты точно спятил? Таких мужчин, как он не любят, а только восхищаются ими, и лучше это делать из далека. Это слишком хлопотно любить такого как Стас и постоянно соперничать за его внимание и любовь с другими и не только женщинами. Я за тебя, дурака, переживаю. Почему ты так поступаешь, молча отходишь в сторону, освобождая ему дорогу к сердцу девушки, которую любишь. Даже если это твой друг, ты должен бороться за ее любовь.

— Я не из тех, кто будет драться, заведомо зная, что проиграет. Я разочаровал тебя?

— Что ты несешь? Так просто нельзя. Она твоя по праву. Ты первый ее встретил, первый полюбил, и предложение ей сделал. А тут появляется кто-то и ты сразу в кусты.

— Вот тут ты не права. Он был первым. Лен, отстань, а?

— Не отстану, и не надейся. Как он был первым, она его никогда не видела раньше, она бы нам сказала.

— Она просто его еще не вспомнила.

— Ага, не знал, не знал и забыл. Мы это проходили. Игорь не лечи меня. Не вспомнила, как же. Да такого забыть будет за счастье, чтоб по ночам не снился. А за два дня полюбить невозможно. Тем более для Ирэн, ты же ее знаешь, она не такая, тебе самому три года понадобилось, чтоб она обратила на тебя внимание, а тут, видите ли, за два дня она его уже любит. Нельзя так.

— Можно, Лен, можно. Иногда достаточно всего часа, минуты, секунды, чтобы осознать, что ты влюбился раз и навсегда. Всего лишь мгновения, одного взгляда, одного удара сердца и все, больше ты не мыслишь жизни без этого человека.

— Но ты же любишь Ирэн?

— И что?

— Как и что? Так нельзя, это слишком, слишком больно, — Игорь подошел к Ленке и обнял ее за плечи, прижимая к себе. Он не понимал ее чувств и переживаний, но ему было приятно ее участие.

— Не надо, Лен, не плач. Они любят друг друга, и я здесь лишний. Я просто уступаю сильнейшему.

— Уступаешь? — Ленка вырвалась из его объятий и с яростью уставилась на Игоря. — Ты трус, ты просто трус, потому так легко сдаешься. Думаешь, если он богаче, красивее тебя, то и бороться не стоит.

— Ты не права, во всем не права и ничего не понимаешь. И в отличии от тебя, я хорошо знаю, когда надо отступить, чтоб никому не было больно. Поверь, при других обстоятельствах я никогда бы ее не отпустил. А сейчас я просто бессилен, что-либо изменить. Я просто родился слишком поздно и не в том мире.

— Ну и что вы тут застряли? Кофе готов или где? — Мари стояла в дверях кухни, и по ее виду было видно, что она тут уже давненько. Умела она выбрать подходящий момент для своего появления. — Мы все кофе хотим.

— И я вам помогать пришел, — вслед за Мари на кухню зашел и Лешка, по его виду Игорь понял, что весь их разговор для него тоже не тайна.

— Варим, варим. А чего это вы сюда пришли? Что оставили наших голубков ворковать. — Ленка все еще злилась, то ли на Ирэн, то ли на Стаса, то ли на несправедливую жизнь, она бы и сама не могла сказать точно. Ей было жалко Игоря, хотя чисто по-человечески она понимала и Ирэн со Стасом. Ну и ситуация сложилась.

— Девчонки, а давайте поедем в какое-нибудь кафе и попьем кофе там, поедим мороженого, говорят, сладкое настроение поднимает. Кто за? — Лешка улыбался и сиял, стараясь озарить и согреть своим светом и теплом эти угрюмые лица. Он тоже видел всю серьезность и комичность данной ситуации, и чем быстрее все это разрешиться, тем всем будет проще и легче. А быстрее будет, если этих двоих оставить одних, пусть сами разбираются.

Ирэн проснулась внезапно, вроде только закрыла глаза, чтоб немного расслабиться, а когда открыла, было тихо и темно вокруг. Она заснула. Все эти переживания последних дней, несколько бокалов шампанского на выставке на голодный желудок и вот она уже отрубилась и не слышала когда все ушли и оставили ее.

— Ирэн, уже проснулась? Кофе будешь, я только что сварил. — Голос Стаса хоть и был тихим, но в такой тишине, которую нарушало лишь тиканье настенных часов, да шум изредка проезжающих за окном машин, прозвучал слишком громко и резко.

— А где все? Что случилось?

— Пока ты спала, они пошли веселиться дальше и не хотели тебе мешать.

— Боже, как же неудобно получилось, — Ирэн уткнулась лицом в колени, такого чувства стыда, ей еще не приходилось переживать. Сама пригласила гостей и в разгар вечеринки заснула. Позорище-то какое. — А ты, почему не ушел?

— Охранял твой сон. — Стаурус улыбался, разглядывая ее сонное лицо, видя всю ее беззащитность и ранимость. На ее щеках играл легкий румянец спросонья, и она была просто прекрасна.