Девон съехал на обочину, но мы не сразу вышли из грузовика. Я уставилась на обшарпанный дом, который когда-то был моим домом. Было странно возвращаться. В последний раз, когда я отправляла письмо своей маме по этому адресу, оно было возвращено. Сколько я себя помню, моя мать не оставалась с мужчиной больше двух лет.

Я толкнула дверь и вышла. В одном из соседских домов залаяла собака. Это звучало громко и сердито. Может быть, это была та же самая дворняга, которая однажды преследовала меня по дороге в школу.

- Ты в порядке? - спросил Девон, остановившись рядом со мной.

Я кивнула, хотя и не была уверена, правда ли это. Я глубоко вздохнула и направилась к двери. В палисаднике не хватало клочков травы, а все остальное было усеяно несколькими кучами собачьего дерьма. Я постучала в дверь и огляделась. Пахло мочой и выхлопными газами. Это было совсем не похоже на дом Девона. У него было место, которое он действительно мог назвать домом.

- Ты думаешь, кто-то уже знает, что мы здесь? - спросил Девон, нервно переминаясь с ноги на ногу и засунув руки в карманы.

Я покачала головой.

- Я так не думаю. Майор, вероятно, думает, что у меня не хватит смелости вернуться в это место, учитывая, как сильно я ненавидела его и Карла. Но мы все равно не должны оставаться здесь дольше, чем это необходимо. Нам нужно посмотреть, есть ли у него какая-нибудь информация, а затем продолжать двигаться.

Я позвонила в звонок, но не услышала, как он эхом разнесся по дому. Вероятно, он был сломан, что меня не удивило, учитывая состояние остальной части дома. Я забарабанила в дверь, затем остановилась прислушиваясь к любым признакам жизни внутри.

- Может быть, он на работе.

Я фыркнула. Если бы Девон знал Карла так, как я, он бы так не сказал.

- Нет, он здесь, - сказала я. - Он, наверное, просто в пьяном угаре. Ему нужно время, чтобы прийти в себя.

Девон странно посмотрел на меня, и я отвернулась, сосредоточившись на облупившейся белой краске двери. Я ударила по ней кулаком еще несколько раз, чувствуя, как дерево вибрирует на петлях.

- Осторожнее, или ты сломаешь эту штуку, - пошутил Девон.

Я остановилась и обернулась, чтобы еще раз оглядеть окрестности. Никто не вышел из своего дома, чтобы посмотреть, что вызвало шум. Никто не был обеспокоен тем, что кто-то кричал и стучал по соседству. Бытовое насилие и громкие споры происходили здесь ежедневно. Внезапно дверь распахнулась, и меня окатила волна пота и алкоголя. Я хорошо это помнила. Запах, который был спелым от разрушенной жизни, запах безнадежности.

Карл стоял в дверном проеме. Его глаза были затуманены, а лицо небрито, но, по крайней мере, он был одет во что-то похожее на чистую майку и джинсы. Я видела его и в состоянии похуже. Он покосился на меня, держась за дверной косяк, вероятно, чтобы не упасть. Он был пьян. Не такой уж большой сюрприз.

Он несколько раз моргнул, а затем, казалось, впервые по-настоящему узнал меня.

- Тесса, это ты? - Слова были слегка невнятными, но, по крайней мере, они были понятны.

- Да, это я. Мне нужно поговорить с тобой, Карл, - сказала я.

Взгляд Карла метнулся к Девону, который стоял так близко ко мне, что наши руки соприкасались.

Слышать свое имя из уст Карла было странно. Когда я жила с ним и моей матерью, я только когда-либо слышала, как он выкрикивал это с презрением или гневом. Теперь его голос звучал почти… рад меня видеть. Почти ностальгический. Возможно, годы алкоголя и одиночества, наконец, взяли свое.

Карл отступил назад, чтобы дать нам возможность войти, все еще держась за дверь. Он нетвердо держался на ногах, но сумел сохранить равновесие.

- Войдите.

Мы вошли, и Карл закрыл за нами дверь. Острый запах пива стал еще сильнее теперь, когда подача свежего воздуха снаружи была прекращена.

- Как насчет того, чтобы я приготовила кофе?- Я сказала.

Я хотела, чтобы Карл был как можно более трезвым, когда мы будем разговаривать.

- Конечно, - сказал Карл. - Чувствуйте себя как дома. Я собираюсь помыться наверху. Почему бы тебе не пойти в гостиную?

Ухватившись за перила, он поднялся по лестнице. Он никогда не был так вежлив со мной.

Тяжесть поселилась у меня в животе, когда я вошла в кухню и включила свет. Раковина была заставлена тарелками с остатками еды, покрытыми коркой. Мусор был навален в мусорное ведро, готовое к вывозу на улицу, все было так, как я это помнила. Воспоминание о моем последнем дне в этом доме вспыхнуло в моей голове.

Туманно-белый. Стекло запотело; мое теплое дыхание разъедало блеск инея. Негнущимися пальцами я протерла помутневшее стекло. Мягкий свет уличного фонаря проникал в мою комнату. Он отбрасывал тусклый свет на голые стены и грязный ковер.