рынке, которые случались в прошлом и которые, в чем мы убеждены, будут

иметь место и в будущем.

Если бы граница между инвестиционными и спекулятивными

операциями сегодня была такая же четкая, как когда-то, мы могли бы

представить инвесторов в виде опытных дельцов, которые продают ценные

бумаги неосторожным и неудачным спекулянтам по высоким ценам и

скупают их у них по низким. Эта картина была хоть как-то правдоподобна

в прошлом, но ее сложно применить к тому состоянию финансового рынка,

которое он приобрел после 1949 года. Нет никаких подтверждений тому, что профессионалы, работающие в совместных фондах, осуществляют

свою деятельность в соответствии с представленными выше принципами.

Мы видим, что в двух основных видах инвестиционных фондов —

сбалансированных и акционерных — та часть их портфеля, которая

сформирована из обыкновенных акций, изменяется из года в год очень

незначительно. Их торговая активность в основном связана с попытками

найти более перспективные объекты для инвестирования.

Поскольку, как мы уже указывали, старые границы между операциями

на фондовом рынке стерлись, а новые еще четко не установились, мы не

можем предложить инвестору надежные правила, следуя которым он

уменьшал бы долю обыкновенных акций в своем портфеле до

минимального значения в 25% или увеличивал бы ее до максимального

значения в 75%. Мы только можем настаивать на том, что в целом инвестор

не должен вкладывать больше половины средств в акции, если только он

твердо не убежден в своей позиции и не уверен, что хладнокровно

воспримет падение фондового рынка типа случившегося в 1969-1970 годах.

Сложно представить, что могло бы оправдать наличие такой убежденности

при тех ценовых уровнях фондового рынка, которые имеют место в начале

1972 года. В этой ситуации мы настоятельно рекомендовали бы не

увеличивать долю обыкновенных акций в портфеле свыше 50%. Но

одинаково сложно советовать и уменьшить ее намного ниже 50%, если

только сам инвестор не обеспокоен состоянием фондового рынка и при

этом его вполне устроят пропорции его портфеля в том случае, если

фондовый рынок будет расти.

Дальше попытаемся показать читателям, что может произойти в

случае чрезмерно упрощенного подхода к использованию формулы "50:50".

Ее применение предполагает соблюдение, по возможности, равного

распределения средств между обыкновенными акциями и облигациями.

Когда изменения уровня рыночных цен приводят к росту компонента акций

до, скажем, 55%, то баланс портфеля должен быть установлен с помощью

продажи 1/11 части обыкновенных акций и покупки облигаций на эту же

сумму. Аналогично падение части акций до 45% должно сопровождаться

продажей 1/11 части облигаций для дополнительной покупки акций.

Йельский университет придерживался сходного инвестиционного

плана на протяжении многих лет, начиная с 1937 года: в его

инвестиционном портфеле доля обыкновенных акций указывалась на

уровне 35%, что считалось "нормальным уровнем". В начале 1950-х годов

финансисты Йельского университета все же отказались от своей некогда

известной формулы в 1969 году вложили 61% средств своего портфеля в

обыкновенные акции (включая и небольшую часть конвертируемых акций).

(В это время 60,3% общей суммы пожертвований, составлявшей 7,6 млрд.

долл., которые имелись у 71 учреждения подобного рода, были вложены в

обыкновенные акции.)

Этот пример наглядно демонстрирует, как бурный рост рынка акций

может практически уничтожить столь популярный в недавнем прошлом

формульный подход к инвестированию. Несмотря на это, мы убеждены, что

наша версия формулы "50:50" важна для "обороняющегося" инвестора.

Приведем следующие аргументы в пользу такого подхода:

• прост в использовании;

• несомненно ориентирует инвестора в правильном направлении;

• приносит своему приверженцу ощущение, что он осуществляет хоть

какие-то движения в ответ на дальнейшее развитие рынка;

• предотвращает, и это главное, расширяющееся вовлечение инвестора

в операции с обыкновенными акциями при наборе рынком новых опасных

высот.

Более того, инвестор, придерживающийся истинно консервативной

политики, будет доволен прибылью, приносимой половиной портфеля в

условиях роста фондового рынка. В то же время при серьезном падении

рынка он может утешиться тем, что его дела обстоят намного лучше, чем у