большом расстоянии, вы знаете, многое бывает искажено.

– В самом деле, – произнес он, кусая губы.

Элизабет надеялась, что ей удалось заставить его замолчать. Но вскоре он заговорил опять:

– Я был удивлен, увидев недавно в Лондоне Дарси. Мы встретились с ним несколько раз.

Интересно, чем он там занимается?

– Может быть, он готовится к свадьбе с мисс де Бёр? – спросила Элизабет. – В такое время

года его могло привести в город только что-нибудь из ряда вон выходящее.

– Несомненно. Пришлось ли вам повидать его во время вашего пребывания в Лэмтоне? Из

слов Гардинеров мне показалось, что вы встретились?

– О да, и он познакомил нас со своей сестрой.

– Она вам понравилась?

– Конечно, и даже очень.

– Я в самом деле слышал, что за два года она стала намного лучше. Когда я ее видел в

последний раз, она больших надежд не внушала. Рад, что она вам пришлась по душе. Хотелось

бы надеяться, что с ней и дальше все пойдет хорошо.

– О, я в этом вполне уверена. Ведь самые опасные годы для нее позади, не так ли?

– Вы проезжали деревню Кимтон?

– Не припомню такого названия.

– Я спросил про нее потому, что это тот самый приход, на который я мог рассчитывать.

Дивное место! Отличный пасторский домик! Это так бы мне сейчас подошло.

– И вы стали бы произносить проповеди?

– О, с величайшим наслаждением! Они сделались бы частью моего существования;

привыкнув, я бы с ними легко справлялся. Нехорошо жаловаться, но иногда все же думаешь –

насколько это было бы славно! Спокойствие и уединение – вот, по-моему, настоящее счастье.

Увы, этому не бывать. Вам Дарси об этом ничего не рассказывал, когда вы гостили в Кенте?

– От человека не менее осведомленного я слышала, что приход был оставлен за вами только

условно. Окончательное решение возлагалось на теперешнего владельца.

– Гм, вот как! Да, это в какой-то степени верно. Я даже, помнится, что-то вам об этом

сказал, когда мы впервые разговорились.

– Я слышала также, что в былое время произнесение проповедей не выглядело для вас столь

приятным занятием, каким оно представляется вам сейчас. И что тогда вы решительно и

навсегда отказались от прихода, получив соответствующую компенсацию.

– Ах так?! Это, впрочем, тоже не лишено оснований. Вы можете вспомнить, что и об этом я

говорил вам при нашем первом знакомстве.

Они уже находились у самого входа в дом, так как Элизабет шла быстро, с тем чтобы

поскорее от него отделаться. Щадя сестру и не желая ради нее с ним ссориться, она только

ответила ему с веселой улыбкой:

– Послушайте, мистер Уикхем, мы с вами теперь, как вы знаете, брат и сестра. Не будем

вспоминать прошлое. В будущем, я надеюсь, мы обо всем станем судить одинаково.

Она протянула Уикхему руку, которую тот, не зная, куда отвести глаза, весьма галантно

поцеловал, и они вошли в дом.

ГЛАВА XI

Мистер Уикхем был в такой степени удовлетворен этой беседой, что больше никогда не

затруднял себя попытками растрогать дорогую сестрицу Элизабет жалобами на свою горькую

участь. И она с радостью убедилась в том, что ей удалось высказать все необходимое, чтобы

заставить его замолчать.

Вскоре наступил день отъезда его и Лидии, и миссис Беннет не оставалось ничего другого,

как примириться с предстоящей разлукой, которая, по-видимому, должна была продлиться не

менее года, так как ее муж и слышать не хотел о поездке в Ньюкасл.

– Лидия, дорогая моя, – воскликнула она, – когда-то теперь доведется нам снова

встретиться!

– Боже мой, откуда я знаю? Быть может, не раньше чем через два или даже три года.

– Пиши мне, любовь моя, как можно чаще.

– Уж как сумею. Вы знаете, у замужних женщин остается немного времени для писем.

Пусть мне побольше пишут сестры. Им-то ведь делать нечего.

Мистер Уикхем простился с родными гораздо сердечнее. Он расточал улыбки, очаровывал

всех и произнес массу приятных слов.

– Это самый отличный малый из виденных мной на моем веку, – заметил мистер Беннет,

как только они уехали. – Ухмыляется, хихикает и со всеми заигрывает! Я необыкновенно им

горд. Думается, даже сам сэр Уильям Лукас не смог бы породить более достойного зятя.

Отъезд дочери на несколько дней выбил миссис Беннет из колеи.

– Мне часто приходит в голову, – говорила она, – что на свете нет ничего хуже разлуки с

родным человеком. Как пусто становится, когда его уже нет рядом!