доставлял себе удовольствие, разговаривая о ней с ее сестрой. А Джейн, когда не было Бингли,

стремилась к подобному же утешению.

– Я была счастлива, – сказала она однажды вечером, – когда узнала, что ему не было

известно о моем приезде в Лондон прошлой весной. Мне такая мысль не приходила в голову.

– А мне приходила, – ответила Элизабет. – Но как же, по его мнению, это могло случиться?

– Все объясняется чувствами его сестер. Они не одобряли его знакомства со мной. И тут нет

ничего удивительного, если подумать, как легко он мог сделать выбор, более удачный во всех

отношениях. Но как только они увидят, – а я верю, что они это в самом деле увидят, – насколько

он счастлив со мной, они примирятся с его женитьбой, и наши отношения снова станут

хорошими. Правда, мы уже, конечно, не будем друг для друга тем, чем были когда-то.

– Это самая суровая обвинительная речь, – сказала Элизабет, – которую я от тебя слышала.

Добрая девочка! Мне, право, будет досадно, если я увижу, что ты снова станешь предметом

фальшивой привязанности мисс Бингли.

– Ты только подумай, Лиззи, когда он в прошлом году уехал в Лондон, оказывается, он уже

был сильно в меня влюблен. И если бы только не его уверенность в моем равнодушии, он бы

непременно вернулся.

– Он в самом деле допустил большую ошибку, но она делает честь его скромности.

Это, естественно, вызвало со стороны Джейн целый панегирик деликатности Бингли и

присущей ему недооценке собственных качеств.

Элизабет была рада узнать, что Бингли не рассказал ей про вмешательство друга, так как

это могло бы, несмотря на величайшее великодушие и незлобивость сестры, все же бросить тень

на ее отношение к Дарси.

– Я, несомненно, самое счастливое существо на земле! – воскликнула Джейн. – Лиззи,

почему в нашей семье мне одной так повезло? Как бы мне хотелось, чтобы ты ощущала то же

самое! Если бы только нашелся другой подобный человек для тебя!

– Даже если бы ты мне предложила их сотню, я все же не могла бы стать такой же

счастливой. Пока у меня не будет твоего характера и твоей доброты, не видать мне и твоего

блаженства. Нет, нет, дай мне идти своим путем. И, быть может, если мне очень повезет, мне

еще подвернется со временем второй мистер Коллинз.

Событие в Лонгборне не могло долго сохраняться в секрете. Миссис Беннет позволила себе

шепнуть о нем на ухо миссис Филипс, а та уже без всяких предосторожностей рассказала об

этом всем меритонским знакомьм.

Беннетов без промедления провозгласили самым удачливым семейством на свете, хотя

всего несколько недель тому назад – сразу после побега Лидии – их злополучная фамилия была

всеми вычеркнута из списка знакомых.

ГЛАВА XIV

Однажды утром, спустя неделю после обручения Джейн, когда мистер Бингли и дамы

семейства Беннет находились в комнате для завтрака, внимание всех привлек шум экипажа. За

окном они увидели проехавшую по газону карету, запряженную четверкой лошадей. Для визитов

было еще слишком рано, да и прибывший экипаж не принадлежал ни одному из соседей.

Лошади были почтовым, а карета и ливреи сопровождавшей ее прислуги – никому не знакомы.

Однако было очевидно, что кто-то все же приехал, и Бингли тотчас уговорил Джейн

отправиться на прогулку, чтобы избавиться от участия в скучной церемонии приема гостей.

Парочка удалилась, а оставшиеся тщетно высказывали догадки о том, кто бы это мог к ним

пожаловать, когда дверь распахнулась и в комнату вошла леди Кэтрин де Бёр.

Все, разумеется, предвкушали нечто необычное, но то изумление, которое они на самом

деле испытали, превзошло ожидания. И хотя миссис Беннет и Китти совсем не были с ней

знакомы, даже они не были удивлены этим визитом так сильно, как Элизабет.

Войдя в комнату с более, чем всегда, бесцеремонным видом, леди Кэтрин ничем, кроме

легкого кивка, не ответила на приветствие Элизабет и, не говоря ни слова, уселась в кресло.

Элизабет назвала матери имя ее светлости, хотя последняя даже не попросила ее представить.

Миссис Беннет, будучи крайне польщена посещением столь высокой особы, старалась быть

с ней крайне любезной. Просидев некоторое время в молчании, леди Кэтрин сухо спросила

Элизабет:

– Надеюсь, мисс Беннет, у вас все в порядке. Эта дама, я полагаю, ваша мать?

Элизабет ответила утвердительно.

– А это, должно быть, одна из ваших сестер?

– О да, сударыня, – вмешалась миссис Беннет, радуясь возможности поговорить с леди