ветви. Но, Лиззи, у тебя почему-то такой вид, как будто все это не доставило тебе удовольствия.

Надеюсь, ты не собираешься превращаться в недотрогу и строить оскорбленную мину по поводу

всякой дурацкой болтовни? Разве мы не живем лишь для того, чтобы давать повод для

развлечения нашим соседям и, в свой черед, смеяться над ними?

– О нет, – воскликнула Элизабет, – меня письмо очень рассмешило. Но это так странно!

– Еще бы, вся прелесть в том и заключается. Если бы они выбрали кого-нибудь другого,

было бы не так интересно. Но его равнодушие к тебе и твоя неприязнь к нему превращают это в

изумительную нелепость! Ты знаешь, как я не люблю писать письма. И все же я ни за что не

перестану переписываться с Коллинзом! Когда я читаю его послания, я поневоле отдаю ему

предпочтение даже перед Уикхемом, сколь бы я ни ценил бесстыдство и лицемерие моего

дорогого зятя. Кстати, Лиззи, что сказала леди Кэтрин по поводу этого сообщения? Уж не

приехала ли она для того, чтобы лишить тебя своего благословения?

В ответ на этот вопрос Элизабет только рассмеялась. И так как мистер Беннет задал его без

всякой задней мысли, он больше ее не мучил дальнейшими расспросами. Еще никогда Элизабет

не приходилось с таким трудом изображать чувства, которых она не испытывала. От нее

требовали, чтобы она смеялась, когда ей хотелось плакать. Особенно жестоко ранил ее отец

словами о безразличии мистера Дарси. И она никак не могла решить: то ли ей дивиться его

недостаточной наблюдательности, то ли опасаться, что не отец на самом деле видит слишком

мало, а она – слишком много.

ГЛАВА XVI

Вскоре после визита леди Кэтрин мистер Бингли, вместо ожидаемого Элизабет письма с

извинениями от своего друга, привез в Лонгборн мистера Дарси собственной персоной.

Молодые люди приехали рано, и, прежде чем миссис Беннет успела сообщить мистеру Дарси,

что они имели честь принимать у себя его тетку (чего с трепетом ожидала ее дочь), мистер

Бингли, жаждавший поскорее остаться с Джейн наедине, предложил всем отправиться на

прогулку. Это предложение было одобрено. Миссис Беннет не имела обыкновения гулять, у

Мэри никогда не было свободного времени, но пятеро остальных тотчас же вышли из дома.

Бингли и Джейн, впрочем, охотно позволили себя обогнать. Они постепенно все больше

отставали, и Элизабет, Китти и Дарси должны были развлекать друг друга как умели. Впрочем,

все трое говорили очень немного. Китти лишилась языка, потому что робела перед Дарси,

Элизабет набиралась решимости перед неким отчаянным шагом, а он, возможно, был занят тем

же.

Они шли в направлении Лукас Лоджа, где Китти собиралась повидать Марию. И так как

разлука с Китти не могла, по мнению Элизабет, служить основанием для общего беспокойства,

они смело отправились дальше вдвоем. Наступила минута, когда она должна была проявить

смелость, и, почувствовав прилив решимости, она поспешно сказала:

– Вы знаете, мистер Дарси, я ужасная эгоистка. Чтобы облегчить собственную душу, мне

ничего не стоит невзначай взвалить бремя на вашу. Так вот, я больше не в силах удерживаться от

того, чтобы выразить вам благодарность за вашу необыкновенную заботу о моей злосчастной

сестре. С первого же дня, как мне стало известно о вашем поступке, я все время испытываю

жгучую потребность сказать вам, как сильно это чувство меня волнует. И если бы о вашей роли

узнала моя семья, мне, разумеется, не пришлось бы благодарить вас только от собственного

имени.

– Мне неприятно, право же, очень неприятно, что вы об этом узнали, – растерянно ответил

Дарси. – Представленные в неверном свете, эти сведения могли вас напрасно обеспокоить. Я не

предполагал, что миссис Гардинер так мало заслуживает доверия.

– О нет, вам вовсе не следует сердиться на мою тетушку. Ваше участие в этом деле мне

стало известно прежде всего благодаря легкомыслию Лидии. И, разумеется, я не могла спать

спокойно, пока мне не удалось разузнать подробности. Итак, все же позвольте еще раз вполне

серьезно поблагодарить вас от лица всей нашей семьи за великодушие, с которым вы приняли на

себя так много хлопот и перенесли столько неприятностей в поисках беглецов.

– Если вам непременно нужно меня благодарить, – ответил он, – пусть это исходит от вас

одной. Я не могу отрицать, что желание вас порадовать было одной из причин, побудивших