помоложе, – сама мисс де Бёр! Вы только на нее посмотрите. До чего она крошечная! Кто бы

мог подумать, что она такая худенькая и маленькая!

– С ее стороны крайне нелюбезно заставлять Шарлотту стоять на таком ветру. Неужели ей

трудно зайти в дом?

– Шарлотта говорит, что она почти никогда к ним не заходит. Появление мисс де Бёр в

доме – особая милость с ее стороны.

– Мне ее вид понравился, – сказала Элизабет под действием вновь нахлынувших мыслей. –

Она выглядит болезненной и раздражительной. Что ж, она отлично ему подойдет – будет как раз

такой женой, какой он заслуживает.

Стоявшие у калитки Шарлотта и мистер Коллинз беседовали с дамами в коляске. В то же

время сэр Уильям, к полному удовольствию Элизабет, расположился на крыльце, почтительно

созерцая находившуюся перед ним величественную особу и отвешивая поклоны всякий раз,

когда на него устремлялся взгляд мисс де Бёр.

В конце концов все было сказано, коляска отъехала, и хозяева вернулись в дом. Лишь

только мистер Коллинз увидел обеих барышень, он тут же поздравил их с радостной новостью.

Как пояснила Шарлотта, эта новость заключалась в том, что все они приглашены завтра на обед

в Розингс.

ГЛАВА VI

Торжество мистера Коллинза по поводу полученного приглашения было поистине полным.

Больше всего ему хотелось показать гостям величие своей патронессы и дать им воочию

убедиться в знаках ее внимания по отношению к миссис Коллинз и его собственной особе. И то,

что он столь быстро получил соответствующую возможность, свидетельствовало о таком

расположении со стороны леди Кэтрин, которому он никак не мог достаточно надивиться.

– Признаюсь, – говорил он, – мне не показалось бы странным, если бы ее светлость

предложила нам выпить с ней чаю и провести в Розингсе воскресный вечер. Более того, зная ее

беспредельную доброту, я, говоря откровенно, был даже к этому подготовлен. Но кто бы мог

подумать, что она окажет нам столь большое внимание! Кто бы вообразил, что мы получим

приглашение на обед, к тому же приглашение на обед для всей нашей компании, почти тотчас

же после вашего приезда!

– Меня это ничуть не удивило, – откликнулся сэр Уильям. – Благодаря моему положению в

обществе я, слава богу, немного знаком с обычаями великих мира сего. И должен сказать,

подобные примеры обходительности при дворе вовсе не считаются редкостью.

В течение остального дня и следующего утра в доме только и было разговоров, что о визите

к ее светлости. Мистер Коллинз тщательнейшим образом готовил своих гостей к тому, что их

ждет в Розингсе, дабы они не утратили присутствия духа при виде огромных зал, большого

количества прислуги и великолепной сервировки.

Прежде чем дамы ушли переодеваться, он нашел нужным дать Элизабет следующий совет:

– Вы можете не тревожиться, дорогая кузина, по поводу вашего костюма. Леди Кэтрин

вовсе не ждет от нас той изысканности туалетов, которая свойственна ее светлости и мисс де

Бёр. Я бы посоветовал вам просто выбрать платье, которое вам кажется несколько более

нарядным, – ничего другого не требуется. Уверяю вас, леди Кэтрин вовсе не подумает о вас

хуже, если вы будете скромно одеты. Напротив, ей даже нравится, когда заметно различие в

положении.

Пока все одевались, он по два-три раза подходил к каждой двери, советуя поторопиться, так

как ее светлость очень не любит, когда ее задерживают с обедом. Столь устрашающее описание

леди Кэтрин и ее привычек вконец смутило не привыкшую к обществу Марию Лукас, так что

она стала смотреть на свое появление в Розингсе с тем же трепетом, с каким отец ее ждал когда-

то представления ко двору.

Воспользовавшись прекрасной погодой, они около полумили прошли по парку пешком.

Каждый парк имеет особую красоту и очарование. И Элизабет с удовольствием любовалась

представившейся ей картиной, хотя и без того восторга, которого ждал от нее мистер Коллинз.

Она не была потрясена даже названным им числом окон на фасаде дома и стоимостью их

остекления, когда-то произведенного покойным сэром Льюисом де Бёром.

Робость Марии возрастала с каждым шагом по парадной лестнице дома, и даже сам сэр

Уильям не казался в эти минуты вполне спокойным. Элизабет, напротив, не испытывала

тревоги. Она не слыхала о каких-либо исключительных талантах или особых добродетелях леди

Кэтрин, а что касается признаков знатности и богатства, считала, что сможет созерцать их без

особого волнения.