фразу, и ее чувства по отношению к автору в разные моменты были самыми противоречивыми.

Когда она припоминала тон, которым он говорил, предлагая ей руку, душа ее по-прежнему была

полна негодования, но при мысли о том, как грубо и несправедливо она его обвинила и

оттолкнула, весь ее гнев сосредоточивался на ней самой, а его обманутые надежды находили

отклик в ее сердце. Его привязанность заслуживала благодарности, а характер – уважения. И все

же он был ей по-прежнему неприятен, – она ни минуты не жалела о своем отказе и вовсе не

испытывала желания еще раз его увидеть. Собственное ее прежнее поведение служило для

Элизабет постоянным поводом для недовольства собой. Еще большую муку вызывали в ней

мысли о слабостях ее близких. Не было даже надежды, что они когда-нибудь будут преодолены.

Отец, которому доставляло удовольствие смеяться над младшими дочками, никогда не возьмет

на себя труд обуздать их легкомыслие. А ее матери, собственные манеры которой были далеки

от совершенства, даже и в голову не приходило, что с младшими дочками не все обстоит

благополучно. Элизабет и Джейн нередко пытались хотя бы немного образумить Кэтрин и

Лидию. Но разве они могли надеяться на успех, не встречая поддержки со стороны миссис

Беннет? Раздражительная и слабохарактерная Кэтрин, полностью находившаяся под влиянием

младшей сестры, в ответ на замечания Джейн и Элизабет лишь обижалась. А своевольная и

беззаботная Лидия вообще не обращала на них внимания. Обе младшие сестры были

невежественны, ленивы и тщеславны. Было ясно, что они не перестанут кокетничать, пока в

Меритоне останется хоть один офицер, а так как прогулка из Лонгборна в Меритон не

составляла труда, им предстояло бегать туда до скончания века.

Другим источником ее постоянных огорчений были мысли о Джейн. Письмо мистера

Дарси восстановило первоначальное доброе мнение Элизабет о Бингли и усилило значение

утраты, понесенной ее сестрой. Его привязанность оказалась глубокой, а упреки его поведению

– необоснованными, если только не считать недостатком слепое доверие к другу. Как грустно

было сознавать, что столь прекрасная партия, благоприятная во всех отношениях и обещавшая

такую счастливую жизнь ее сестре, расстроилась из-за глупости и бестактности ее ближайших

родственников!

Если ко всем этим обстоятельствам добавить разоблачение подлинного облика Уикхема,

нетрудно понять, что, вопреки обычно присущей ей жизнерадостности, она чувствовала себя

угнетенной и с трудом могла сохранить на лице сколько-нибудь веселое выражение.

На протяжении последней недели пребывания у Коллинзов они навещали Розингс столь же

часто, как в первую неделю после прибытия в Хансфорд. Самый последний вечер перед

отъездом они тоже провели в гостях у леди Кэтрин. В течение этого вечера ее светлость

осведомилась решительно обо всех мелочах, связанных с их путешествием, растолковала, как им

лучше всего упаковать свои вещи, и с такой решительностью потребовала, чтобы платья были

уложены по ее, единственно правильному, способу, что Мария сочла себя обязанной по

возвращении переделать все сделанное утром и уложить свой сундучок заново.

На прощанье леди Кэтрин весьма снисходительно пожелала им счастливого пути,

пригласив навестить Хансфорд следующей весной, а мисс де Бёр дала себе труд сделать книксен

и каждой из них протянуть руку.

ГЛАВА XV

В субботу утром мистер Коллинз, встретив Элизабет за несколько минут до того, как все

собрались к завтраку, воспользовался случаем, чтобы рассыпаться перед ней в совершенно

обязательных, на его взгляд, прощальных любезностях.

– Я, мисс Элизабет, не знаю, – сказал он, – говорила ли вам уже миссис Коллинз, насколько

она была тронута вашей готовностью нас навестить. Но я убежден, что вы не покинете этот дом,

не выслушав подобающих выражений ее признательности. Вашим обществом, смею вас уверить,

здесь необыкновенно дорожили. Мы, конечно, сознаем, сколь мало привлекательного можно

найти в этом скромном обиталище. Простой образ жизни, небольшие комнаты,

немногочисленная прислуга и ограниченный круг знакомств делают Хансфорд крайне скучным

местом для юной особы вашего склада. Но вы, я надеюсь, поверите, что мы очень высоко

оценили вашу снисходительность и попытались сделать все от нас зависящее, чтобы жизнь в

этом доме не оказалась вам в тягость.