Я еще немного побродил туда-сюда, принимая воинственные позы и демонстрируя возможности робота, и собрался было вернуть машину на место, но генерал подал мне знак остановиться. Он что-то приказал техником, и те убежали в дальний конец ангара. Вскоре они вернулись с четырьмя защитными шлемами. Повинуясь дистанционной команде, дальняя стена ангара медленно сдвинулась в сторону, и моему взгляду открылся длинный и широкий коридор, заканчивающийся тупиком метров через двести. В его конце поднялись три мишени, повторяющие контурами боевые скафандры кваргов. Офицеры и прапорщики надели шлемы, заняли места за защитной перегородкой, и генерал вновь подал мне знак рукой, указывая на мишени.

Стрелять из трофейного оружия мне еще не приходилось, но в таких тепличных условиях нужно еще суметь промахнуться. Генерала, видимо, интересовало, все ли системы робота мне удалось подчинить новым хозяевам. Что ж, продемонстрируем, да и сами полюбуемся. Я вывел машину на огневой рубеж. Боевой интерфейс кваргов меня раздражал. Зрение у них на удивление от нашего почти не отличалось, но вот восприятие… В общем, я еще в аспирантуре долго к нему приспосабливался. Все эти взаимно пересекающиеся разноцветные окружности и многоугольники, хаотично плавающие перед глазами, воспринимались как угодно, но не как система прицеливания. Но привычка – великое дело. Я приподнял правый манипулятор и двумя одиночными выстрелами из пушки разнес крайние мишени. От попаданий осколочных снарядов они разлетались на мелкие фрагменты, оставляя только жалкие огрызки около бетонного пола. На третью мишень я не пожалел гранату, заранее прикинув будет ли ее взрыв безопасен для зрителей. Результат мне понравился. От центральной мишени не осталось даже огрызка. Из коридора налетела ослабленная расстоянием ударная волна и слегка толкнула робота в корпус.

Вернув машину на исходную позицию, а выбрался из кабины и бегом направился к офицерам.

– Господин генерал-лейтенант…

– Отставить, КУРСАНТ Лавров. Благодарю за службу.

– Служу Земной Федерации, – бодро ответил я, испытав немалое облегчение.

– Заканчивайте свои дела на гражданке, курсант. У вас есть два дня. Копию приказа о зачислении и прочие детали вам сбросят на планшет. Свободны.

В общежитие я вернулся в приподнятом настроении. Все-таки фортуна не обошла меня стороной. Немного омрачало результат лишь понимание того, что без элементарного везения, счастливого стечения обстоятельств, я мог бы и не поступить. И это надо обязательно учесть на будущее. У меня нет права на неудачу, а значит не вправе я рассчитывать и на везение. Думая так, в душе я понимал, что все это благие пожелания, и не более. Слишком большую роль в жизни человека играет случай. Иногда не стоит ждать верного шанса, а нужно рискнуть и выиграть. Или проиграть, но хотя бы потом всю жизнь не жалеть, что так и не рискнул.

Размышления мои были прерваны негромким окликом:

– Курсант Лавров, можете уделить мне пару минут?

Я обернулся. В тени декоративного растения, расслаблено прислонясь к стене коридора, стоял Чен, один из парней, которые удержали от необдуманной драки своего товарища на выходе из училища.

– Конечно, Чен. Чем обязан?

– Вы зря не поладили со Стивеном, курсант.

– Я с ним не ссорился. По-моему я даже не успел ему толком ничего сказать.

– Майк, лучший друг Стивена, который тоже был тогда с нами, не набрал проходной балл. Теперь он летит домой, на Землю, а мы со Стивеном и Инга теперь курсанты. Как и ты. Стивен в бешенстве и все время вспоминает тебя. Он считает, что Майк не поступил из-за таких, как ты.

– Ты тоже так считаешь, Чен? – мы незаметно перешли на «ты», но я не имел ничего против.

– Конечно, нет, – он обозначил на лице легкую улыбку, – но Стивен – мой товарищ по Австралийской Школе, и я бы не хотел, чтобы из-за вашего конфликта он вылетел из училища. Я пришел попросить тебя быть с ним аккуратнее. Он вспыльчив и неуравновешен. Адекватно ведет себя только со старшими по званию или со старыми друзьями вроде Майка или Инги. И еще у него отец – адмирал. Сидит в высоких штабах и периодически очень интересуется судьбой своего сына. Ну и участвует в этой судьбе по мере необходимости.

– Спасибо, конечно, за информацию, но почему ты все это мне рассказываешь?

Китаец усмехнулся.

– Ты даже не представляешь, что Стивен может учинить, если его накроет. Когда он испытывает к кому-то чистую и незамутненную ненависть, он выворачивается наизнанку, чтобы сделать жизнь этого человека адом. Но при этом очень часто таким же адом он делает и свою жизнь, и жизнь ближайших товарищей. Я с этим уже не раз сталкивался и не хочу очередного повторения. В общем, если сможешь, не зли его. Хотя, решать, конечно, тебе.

– Чен, может это и не мое дело, но что при таком отношении ты делаешь рядом с ним?

– Скажем так, меня держит некий должок, который не так-то просто вернуть, так что никуда я от Стивена не денусь. По крайней мере, пока. И если дойдет до прямого противостояния, на мою помощь или хотя бы сочувствие не рассчитывай.

– Хм… Ну, хотя бы честно, – усмехнулся я, – Не буду ничего обещать. Но я тебя услышал.

– А я на большее и не рассчитывал. Удачи, курсант, – снова слегка улыбнулся китаец и не торопясь направился в сторону выхода с этажа.

***