Повесив автомат за спину, Макар схватился за ручку обеими руками и подергал на себя. Дверь не поддалась.

— Черт! — выругался маг. В бальном зале вовремя сообразили и заперлись. Хотя чему тут удивляться — нашумели.

— Взорвать гранатами? — спросил Макар.

— Нет времени, — сказал Богдан. — Пока прицепим, спрячемся от взрыва, нагрянет полиция. Стреляем через дверь — все разом. Зацепим многих.

Все трое встали рядом и застрочили из «Гадюк». Дверные створки, резные и нарядные, покрылись черными отметками. Пули, пробивая дерево, летели в зал. Выпустив по магазину, хлопцы стали их менять, Богдан же, бросив бесполезный автомат, метнулся в сторону и отворил окно, выходившее на площадку перед дверью. Время истекает, ему пора. Оглянувшись, он с ужасом увидел, как падают на пол напарники. Зависший над площадкой волхв в мундире с орденами на груди расстреливает их из пистолета.

Богдан скользнул в окно и помчался прочь, развив невиданную прежде скорость. Пока летел, оглядывался. Его, по счастью, не преследовали. Волхв или проглядел его, или же отстал. До оговоренного места маг долетел довольно быстро. Зависнув над пустынным переулком, разглядел автомобиль, припаркованный в глухом дворе за аркой подворотни. Он опустился рядом.

Открылась дверца и наружу выглянул водитель.

— Ich bin Schneider[1], — по-немецки сообщил Богдан.

— Steigen Sie ins Auto ein Setzen Sie sich [2], — сказал водитель.

Маг залез в салон.

— Halten Sie es![3] — водитель протянул ему немецкий паспорт с вложенным в него билетом и тонкой пачкой денег, после чего машина тронулась. По пути в аэропорт Богдана била дрожь. Нет, не от холода, хотя во время перелета он здорово замерз. Накинуть куртку он не догадался, а в феврале в Москве довольно холодно. Куратор не забыл про это, и в салоне для него нашлось пальто. Поэтому в автомобиле Богдан довольно быстро отогрелся. Дрожь била по другой причине. Мгновение спасло его от смерти, он даже разглядел ее лицо. Сосредоточенное, юное и злое. Откуда взялся этот волхв? Он не охранник, точно. Охранники не носят ордена на службе, да и мундир парадный. Стрелял он зачарованными пулями, другие не пробили бы кирасы хлопцев.

В аэропорту Богдан ввалился в бар для иностранцев, где скоренько надрался. На посадку шел, пошатываясь, и в самолете быстро отрубился. В полете его мучили кошмары…

*

Слова Несвицкого ошеломили публику, а волхв тем временем взлетел и опустился в центре зала.

— На дворец напали террористы, — объявил вторично. — Прорываются через центральный вход. Вы слышите? Стреляют!

Пальба внизу возле крыльца была довольно различима, и ощущение опасности теперь дошло до всех. А князь тем временем распоряжался:

— Волхвы в зале есть?

Из толпы собравшихся вышли и присоединились к Касаткину-Ростовскому два офицера. Один из них был в белом военно-морском мундире.

— Князь Горчаков, лейтенант Синицын, — представились они Несвицкому.

— Охранять великую княжну! — велел им Николай. — Закрыть ее защитным коконом. Борис, ты старший. Двери запереть! Проденьте в ручки ножки стульев. Напротив не стоять — дверь могут подорвать или стрелять через нее. Всем лучше лечь на пол. И не заботьтесь о нарядах! Хрен с ними — жизнь дороже. Оружие имеется?

— Вот! — лейтенант Синицын извлек из ножен кортик и добавил, заметив ироничный взгляд Несвицкого: — Он острый.

— А пистолет?

— На бал с оружием не ходят, — вздохнул Касаткин-Ростовской.

— У меня есть! — сказала вдруг наследница. Полезла в сумочку, достала пистолет и протянула волхву. — Дед подарил, похвастаться хотела.

Она смутилась. Николай взял пистолет и быстро рассмотрел. Небольшой, покрыт богатой гравировкой. Накладки на рукояти из слоновой кости. Он выщелкнул магазин — тот, слава Богу, не пустой.

— Сколько здесь патронов?

— Двенадцать.

— А запасной?

— Не брала.

— Надеюсь, хватит.

Он скользнул опять к столам, плеснул в окошко магазина воды из откупоренной бутылки, стряхнул излишки и накрыл окошко пальцем.

— Что вы делаете? — спросила подошедшая великая княжна.

— Патроны зачаровываю. Я видел мага у крыльца, — Несвицкий вставил магазин обратно и обернулся к залу. Там суетились. Горчаков с Синицыным запирали двери, им помогал церемониймейстер, подтаскивая стулья, Борис укладывал гостей на пол, покрикивая на нерасторопных. — Вам лучше лечь, Екатерина. Вон там, в простенке, — он указал рукой. — Марина, проследи!

Державшаяся рядом с ним невеста кивнула. А князь тем временем вскочил на подоконник, открыл окно и вылетел наружу.

— Идемте, ваше императорское высочество, — обратилась к ней Марина.

— И не подумаю! — нахмурилась наследница. Она была уязвлена бесцеремонным поведением Несвицкого. Тот обратился к ней по имени… — С чего он тут распоряжается? Да что он возомнил? Наглец и хам!