— Он добрый и заботливый, — Марина улыбнулся. — Он не желает, чтоб мы пострадали, поэтому командует. Не беспокойтесь, Николай их всех убьет.

— Уверены?

— Он не таких зверей валил, — ответила невеста князя, и Екатерина поняла, что говорит она со слов Несвицкого. Не подходило это выражение для девушки. На миг ее кольнуло чувство зависти: быть столь уверенным в своем мужчине… — Никуда я не пойду, тем более, не лягу. Я Рюриковна! Они врагам не кланяются…

Несвицкий опоздал. Пока возился с цесаревной, организовывал защиту публики, террористы покончили с охраной и прорвались в холл дворца. Снаружи оставались только трупы. Ворвавшись в холл, он услыхал, как сверху застрочили автоматы. «Стреляют в дверь», — сообразил Несвицкий и взмыл под потолок.

Он не ошибся. Один из террористов без оружия, возился у окна в сторонке. Двое стояли перед входом в бальный зал и меняли магазины в автоматах. Они были готовы вновь стрелять, и Николай открыл огонь по ним. Калибр у пистолета оказался дохлый, от силы миллиметров шесть — игрушка для девчонки. На нападавших черные кирасы, и пули их пробили, но террористы только покачнулись. Несвицкий стал метить в головы.

Попал не сразу — из незнакомого оружия стрелять довольно сложно. Террористы заметались, но вот упал один, а следом рухнул и второй. Развернулся к третьему, но тот исчез. Несвицкий проконтролировал застреленных, и скользнул в открытое окно. В белесом небе различил удалявшуюся тень. Маг, так его! Николай рванулся следом, но, пролетая мимо окон зала, разглядел там суету и притормозил. Да чтоб вас! Возле лежавшей на полу наследницы толпились волхвы, а Марина, опустившись на колени, что-то делала с девчонкой.

Мгновенно развернувшись, Николай влетел в открытое окно и опустился рядом с волхвами. Засунул пистолет в карман.

— Что случилось?

— Наследница ранена, — сказал Касаткин-Ростовский и сморщился.

— Как вы это допустили?

— Я прикрыл ее собой, как ты велел, — вздохнул Борис, — но пуля оказалась зачарованной и пробила кокон. Вот! — он указал разорванный под мышкою мундир. — Меня чуть оцарапала, а цесаревне — прямо в грудь. Я слышу: вскрикнула! Вмиг обернулся — падает. Я подхватил и уложил на пол.

— Вы, что, стояли? Я велел всем лечь!

— Наследница не захотела, — понурился Борис.

— Уложил бы силой, прикрыв собой! — Несвицкий разозлился. — Все эти ваши церемонии… Ладно, террористов я убил, откройте двери и заберите их оружие. Вдруг принесет кого еще. Марина! Как великая княжна?

— Плохо, — ответила невеста, не отрывая взгляда от лежавшей на полу Екатерины. Руку она держала на ее груди, зажимая рану. — Пробито легкое, обильное кровотечение.

— Лейтенант, мне нужен кортик, — сказал Синицыну Несвицкий.

Тот удивился, но отдал ему клинок. Несвицкий взял и опустился на колени возле цесаревны.

— Сейчас ты убираешь руку, а я разрежу платье. Приготовились. Давай!

Марина подняла ладонь. Несвицкий, оттянув у горла цесаревны платье, располосовал его клинком почти до пояса и, бросив кортик, оттянул часть в сторону. Обнажилась небольшая грудь наследницы. Из нее толчками выбилась кровь. Николай накрыл ее ладонью и затих. Марина встала.

— Что он делает? — спросил потрясенный этой сценой лейтенант.

— Спасает цесаревну, — ответила невеста князя. — Мой жених — целитель. Руками останавливает кровь и заживляет раны.

— Такого не бывает, — удивился офицер.

— Меня недавно спас, — Марина нервно усмехнулась. — Мне между прочим осколком перерезало артерию. А он зажал ее ладонью — и все зажило. Отойдемте! Не следует ему мешать…

Николай держал руку на девичьей груди и, сосредоточившись, вливал в нее привычное тепло. Он не смотрел по сторонам, поэтому не видел, как в зал вбежали полицейские — их вызвал охранник у шлагбаума, увидев бой возле дворца. Полицейские рванулись было к раненой княжне, но их остановили волхвы. С «Гадюками» в руках они загородили Николая от излишне любопытных. Подъехали и медики. Их тоже попросили обождать. Врач и санитар с носилками пытались возмутиться, но их окоротил Касаткин-Ростовский.

— Мой друг — великий волхв, — сказал сердито недовольным эскулапам. — Он не раз спасал людей от верной смерти. Спасет и цесаревну.

— И что он делает? — не поверил ему врач.

— Насколько знаю, насыщает кровь корпускулами, — пожал плечами князь. — Они и исцеляют раны.

— Не верю! — врач насупился.

— Так сами убедитесь, — обойдя волхвов, перед ними показался Николай. — С цесаревной все в порядке. Жить будет.

Волхвы раздались, и врач рванулся к лежавшей на полу наследнице. Опустившись на колени, достал из кофра стерильную салфетку и перекись в флаконе. Стал поливать ею грудь цесаревны, стирая кровь салфеткой.