Горчакова Николай нашел в палате. Князь полулежал на койке с подсунутыми под спину подушками и говорил о чем-то с медсестрой, сидевшей рядом с ним на табуретке. Той самой, что некогда просила Николая познакомить ее с князем. Несвицкий обещание сдержал и, судя по тому, как ворковали эти двое, знакомство оказалось плодотворным.

— Здравствуй, Юрий! — сказал Несвицкий, подходя. Сестра немедленно вскочила с табуретки и смутилась. — Не уходите, — попросил ее Несвицкий. — Понадобитесь. Как чувствуешь себя, герой?

— Неплохо, — Юрий улыбнулся. На бледном и осунувшемся лице улыбка получилась жалкой.

— Рука болит?

— Немного.

— Сейчас полечим. Аглая, — Николай посмотрел на медсестру. — Снимите у него с руки повязку.

— Но как же? — удивилась девушка. — Там швы после операции.

— Они мне и нужны. Снимайте!

Аглая подчинилась. Пока она разматывала бинт, князь морщился, но не стонал. Открывшийся вид на прооперированную рану был неприятен даже Николаю. Стянутые швами ткани, коричневая от йода кожа, кое-где кровит. Несвицкий сел на табурет.

— Сейчас тебе будет немного больно, — уведомил пациента. — Но ненадолго, потерпи.

— Будешь лечить меня, как цесаревну? — поинтересовался Юрий.

— Вот именно. Мышцы с кожей исцелю, но с костью не получится — на такое моих способностей не хватит. Готов?

Горчаков кивнул. Несвицкий положил ладонь на рану, почувствовал, как вздрогнула у Юрия рука — надо полагать от боли, после чего прикрыл глаза. Из ладони привычно потекло тепло. Когда же отклик прекратился, Николай открыл глаза.

— Ты как? — спросил у Горчакова.

— Хм, не болит, — ответил тот и поднял раненую руку. — И двигать ею можно. Да ты кудесник, Николай! Видал, как цесаревну исцелил, но самому прочувствовать…

— Куда бы было лучше, если б не пришлось, — заметил Николай и встал. — Аглая, забинтуйте ему руку, а я пока свою отмою.

Когда он возвратился к койке Горчакова, рука у князя вновь была уже с повязкой. И выглядел он куда получше — даже лицо порозовело.

— Оставьте нас одних, — сказал Несвицкий медсестре. — Мне нужно побеседовать с товарищем.

Аглая вышла.

— Есть ворох новостей, — сообщил Несвицкий Горчакову. — Приятные и грустные. С какой начать?

— С приятной, разумеется, — ответил Юрий.

— Дед мне сказал, что ты представлен к ордену Андрея Первозванного, и что его получишь.

— Спасибо, Николай! — воскликнул Горчаков. — Если бы не ты…

— Причем тут я, — поморщился Несвицкий.

— Но…

— Успокойся. Не я, а ты летел верхом на ящиках со взрывчаткой. Не я направил самолет на батарею ПВО — да так, что от нее осталась только пыль. Так что награду заслужил. А следующая новость неприятная: ты станешь инвалидом и отправишься в отставку, поскольку без одной кости в руке служить не сможешь. Короче, спишут.

— Но как же?.. — Юрий опечалился. — И сделать ничего нельзя?

— Не думаю, но ты не огорчайся. Скажи спасибо, что пуля зацепила только руку. Попала б в сердце — и конец. Остался жить — уже большая радость.

— И чем я буду заниматься, сняв мундир? — вздохнул с досадой Горчаков.

— Империи служить. Ей пригодятся твой ум и доблесть. Для кавалера высоких орденов Варягии открыты все дороги. Дед мне сообщил: в Царицино приедет твой отец. Вот с ним обсудите, куда и кем пойдешь.

— Отец потащит в дипломаты, — князь сморщился.

— Почему б и нет? — пожал плечами Николай. — Стезя почетная и нужная. Подумай! Закончим с этим. Что у тебя с Аглаей?

— А ты с чего интересуешься? — смутился Горчаков.

— Мне не придется уговаривать твоих родителей, чтоб не препятствовали браку с ней, как это было с Касаткиным-Ростовским?

— Сам справлюсь, — буркнул Юрий.

— Я только рад, — Несвицкий встал. — Поправляйся!

— Спасибо, Николай! — промолвил Горчаков. — За то, что нас учил, за то, что исцелил… И за Аглаю, — добавил после паузы.

— Я попрошу Кривицкого, чтобы оставил тебя в госпитале на неделю, — сказал Несвицкий. — Разбирайся с чувствами.

Выйдя из палаты, он обнаружил у дверей Аглаю. Она, как видно, ожидала, когда же волхв уйдет.

— Иди к нему, красавица, — Несвицкий улыбнулся ей. — Решай свои сердечные дела. Запомни: у тебя всего неделя.

— Спасибо, Николай Михайлович! — девушка смутилась и проскользнула в дверь.

Несвицкий улыбнулся и пошел по коридору…

*