— У императора две дочки. Так получилось, что к избранию его царем обе вышли замуж и не желали сесть на трон. К тому ж их не растили, как наследниц. Никто не знал, что их отец однажды станет императором — Рюриковичей много. Мы, кстати, тоже род ведем от Рюрика, — дед усмехнулся. — Одна из дочерей царя — искусствовед, другая — химик. Екатерина — старшая из внучек, у царя их трое, и вот ее уже воспитывали как будущую императрицу. Обучали всему, что может пригодиться в будущем правлении. Девица необычная. Любит рукопашный бой, стреляет, управляет танком, что нравится ей больше, чем танцы и наряды.

— Красивая? — спросила Марина.

— Ну… — дед почесал в затылке. — Похожа на мальчишку. Высокая и крепкая. Коротко стрижется, резкая в манерах. Увидите, короче. На днях исполнилось ей восемнадцать. Совершеннолетие наследницы означает, что ей придется потихоньку обучаться управлению страной — не на словах, практически. Поручат ей какой-нибудь участок. Этот бал не просто праздник по случаю совершеннолетия, но одновременно способ помочь Екатерине присмотреться к молодежи, найти сподвижников. Поэтому попасть туда — особый знак доверия.

— Подарок нужен? — поинтересовался Николай.

— Желателен, — ответил дед.

— Что ей преподнести? Украшения, произведение искусства?

— Не выйдет, — дед пожал плечами. — Указом Александра Третьего члену императорской семьи запрещено преподносить подарки ценою больше, чем в пятьсот ефимков. А за такие деньги ты украшение не купишь, если не считать бижутерию. Картина тоже не годится. Дешевую мазню дарить ей стыдно, а работы признанных художников, как понимаешь, стоят дорого.

— И что же дарят?

— Выкручиваются, кто на что горазд. Духи, к примеру. Хорошие, французские, примерно столько стоят. Набор косметики из-за границы. Восточную бижутерию в серебре, она не дорогая, но красивая — китайцы возят. Есть пройдохи, которые обходят императорский запрет, — дед усмехнулся. — К примеру, известный мастер напишет на заказ картину, пройдоха выведет на ней свою фамилию и уверяет всех, что сам ее писал. Или мастерица свяжет шелковую шаль, а дарительница уверяет, что сама трудилась. Но эта вещь опасная: узнают — более не позовут. Думай! Нужно что-то оригинальное, чтобы великая княжна запомнила, а после отличила вас от остальных.

— А если песню?

— Песню? — удивился адмирал. Задумался. — Хм, действительно оригинально. Не помню, чтобы кому-то из княжон на день рождения дарили песню. О чем споешь?

— Конечно про любовь.

— Только попробуй! — Марина погрозила пальцем. — У тебя есть кого любить.

— Так я же понарошку.

— Пускай споет, — вмешался дед. — Конечно, не такую, как пел тебе на Рождество, но что-нибудь лирическое. Она ведь все же женщина.

Николай сходил, принес гитару — ту самую, укулеле, с которой выступал в Царицыно. Сел в кресло, тронул струны.

Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,

С майским утром, с тихим садом, с гибкою рябиною,

С вишнею, черемухой,

Даль мою туманную —

Самую далекую, самую желанную.

Как это все случилось, в какие вечера?

Три года ты мне снилась, а встретилась вчера.

Не знаю больше сна я, мечту свою храню.

Тебя, моя родная, ни с кем я не сравню… [1]

— Так! — сказала невеста, когда он смолк. — Ни с кем ты ее сравнивать не будешь. Нечего!

Дед засмеялся.

— Права Марина, — сказал, закончив. — Слишком откровенно. «Родная» для цесаревны слишком смело.

Николай задумался. Репертуар, который его душа перенесла из прошлой жизни, был не богат. Какие-то песни он помнил полностью, другие лишь отчасти.

— Могу серьезную, — сказал. — И даже философскую.

— А ну-ка! — заинтересовался дед.

Николай исполнил.

— Необычно, — заключил Несвицкий-старший. — Как будто бы молитва. Сам сочинил?

— Слышал от других. Слова запомнил.

— Не верьте! — хмыкнула Марина. — Всегда так говорит. Сам сочиняет.

— Пожалуй, что сгодится, — адмирал кивнул. — Серьезный человек с серьезной песней — таким тебя запомнят. Есть что-нибудь еще?

Николай им спел. В итоге выбрали еще лирическую, решив, что окончательно определятся по обстоятельствам. Дальше были разговоры. Дед принес альбомы с фотографиями и стал показывать им снимки предков. Явилась Муся и забралась Марине на колени. Та стала Мусю гладить, и кошка замурчала.

— Выбрала себе хозяйку, — заметил дед. — Любит тебя кошка…

Так просидели до темна. Поужинали и разошлись по спальням.

— Замечательный у тебя дед, — заметила Марина в постели, примостив головку на плече у жениха. — Милый, добрый. Я, признаться, опасалась, что отнесется ко мне холодно. Простолюдинка, внука много старше. А он со мною, как с родной. Представил императору, ввел в свой дом. Вот и на бал нас пригласили.

— Ага, — ответил Николай.

— Как думаешь, наследница такая же?

— Увидим — разберемся, — он чмокнул ее в носик. — Да хоть какая! Нам с ней не жить.

— Ты постарайся ей понравиться. Ведь можешь. Спой от души!

— Постараюсь, — ответил Николай.

Он и предположить не мог, чем кончится его концерт перед наследницей…

[1] Стихи А. Фатьянова.