— Мы будем в этом доме жить? — спросила, когда экскурсия закончилась.

— Да, милая, — ответил Николай. — Ты можешь выбрать себе комнату.

— Спрошу у котика, — ответила малявка и обратилась к плюшевому тигру: — Тебе какая приглянулась?

Тигр промолчал, конечно, но Маша его поняла и так. Она отвела опекунов в спальню с окном, смотревшим на восток.

— Вот эту, — сообщила взрослым. — Сюда снаряд не прилетит. Так котик говорит.

Николай с Мариной лишь вздохнули и закивали, мол, согласны. Событие отметили застольем — пока что скромным: чай и бутерброды. Положенное новоселье будет позже.

— Пускаешь корни здесь? — спросил Несвицкий-старший, когда Марина с девочкой пошли во двор кататься на качели — она здесь тоже была. — А я надеялся, что переберетесь жить ко мне в Москву.

— Посмотрим, как все сложится, — ответил Николай. — Ты знаешь, почему я не хочу пока что жить в империи. Мне нравится быть волхвом-медиком, а там припашут при дворе. К тому ж войну пока что не закончили.

— Ладно, — согласился дед. — Возможно, что-то поменяется. Дом можно и продать потом. А чтобы ты не заскучал, есть важное задание. Нововаряжская разведка сообщила: нашелся маг, который был с террористами, напавшими на Архангельское. Ну, тот, который убежал, вернее, улетел.

— И где он?

— Служит у карателей-нацистов за линией границы. Лютует, сволочь. Служба безопасности империи просила взять его живым — ей очень нужно с гадом побеседовать. У тебя есть опыт доставки пленников из вражеского тыла.

— Займусь, — ответил Николай.

— Сам не пойдешь, — качнул дед головой. — Есть указание от императора не допускать тебя к участию в диверсиях, сам понимаешь почему. Ты разработай операцию и доведи ее до волхвов. Пускай продемонстрируют, чему их научил.

— Ладно, — согласился Николай…

[1] ГУР — Главное управление разведки.

[2] Здрада — измена (славский).

[3] РСЗО — реактивная установка залпового огня. «Град», «Ураган» и прочие.

[4] ДРГ — диверсионно-разведывательная группа.

[5] Для любителей заклепок поясню, что это не всем известный чешский «Скорпион», а автомат другой конструкции. Ну, что-то вроде «ксюхи», но компактней ее и легче.

Глава 11

11.

Богдан довольно скоро понял: он ошибался, предполагая, что в Славию его отправили под пули. Здесь не стреляли: ни снайперы, ни кто-либо другой. Батальон, к которому его прикомандировали, не воевал, а зачищал селения от тех, кто помогал сепаратистам. Происходило это так. Рота или взвод (в зависимости от масштабов операции) на рассвете врывались в спящее село и перекрывали выезды. Солдаты выбирались из машин и шли по розданным им адресам. Там забирали тайных инсургентов и, подгоняя их прикладами, вели к управе, к которой позже пригоняли жителей селения. Командующий группой офицер объявлял задержанных здрадниками[1], после чего их показательно расстреливали добровольцы батальона. Перед этим «здрадников» жестоко избивали — так, что те не могли стоять, при этом все равно кого — мужчину или женщину. Натешившись, пристреливали. Оставив трупы на земле, каратели рассаживались по машинам и отправлялись восвояси.

— Откуда вам известно, кто здрадник? — спросил Богдан у командира батальона после операции, в которой он участвовал впервые.

— Доносы люди пишуть, — пожал плечами подполковник. — Кого в них нам вказали, тих зачищаемо.

— Так могут и сбрехать. Соседи, скажем, посварилися.

— А похер! — хмыкнул подполковник. — Воны тут вси сепаратисты. Чем больше их вбиваемо, тем краще. Нехай бояться. До речи, маг, ты можеш их палити?

— Могу, — ответил лейтенант.

— Ось и роби…

С тех пор он показательно сжигал кого-нибудь из «здрадников». Солдаты отводили того в сторону, Богдан вытягивал к нему ладонь, с нее срывалось пламя, приговоренный вспыхивал и падал. Катаясь по земле, вопил, пока не затихал навек. Солдатам это нравилось: они восторженно орали и хлопали себя по бедрам.

— Немец — молодець! — делились позже впечатлениями. — Ось, как цей сепар закрутився! Як вуж на скороводци.

Однажды после показательной расправы к магу пробилась женщина из местных. Немолодая, худенькая, с растрепанными волосами.

— Не знаю, была ли у тебя мать, — сказала, словно выплюнув слова. — Но, если все же была, будь проклята за то, что породила ката[2].

— Ах, сучка!

Один из добровольцев замахнулся на нее прикладом.

— Не трогайте ее! — остановил его Богдан. — Пускай уходит.