А у подружки из детского сада, на этом самом празднике, была детская духовка для выпечки! Это оказалось вершиной роскоши и счастья. У них в гостиной стояла маленькая пластмассовая печь и маленькие пакетики со сладкой пудрой, из которой можно было испечь крошечные пирожные! У меня даже терпения не хватило дождаться, пока испекутся маленькие тортики, – я просто разрывала пакет за пакетом и ела порошок, пока мама, играя с другими детьми, голосила: «Подожди, подожди! Кэролайн, нужно… Подожди! Их нужно смешать с… водой и поставить в…» В конце концов ей удалось уговорить меня, и мы всё-таки сделали один маленький тортик. И, если честно, он получился дерьмовым на вкус.

Я выглядела довольно костлявой и была настолько одержима едой, что мать девочки допустила вероятность, что меня… не кормили? Но да, я могла есть и ела часами напролёт, если мне предоставлялась такая возможность, что вызывало у людей либо смех, либо беспокойство. Я старалась веселить окружающих, чтобы они потеряли бдительность и дали мне больше еды. Ха-ха! Посмотрите, как я ем филе-миньон! Этот кусок тянет грамм на 400! Ха-ха! Да, мне пять лет! Всё это напоминало некое развлечение. Эй! Я умею стоять на столе и петь, а ещё… (барабанная дробь) я съем целый пакет печенья! Однако ела я не ради внимания. Я ела потому, что это была моя страсть. И что ещё важнее: я чувствовала, что мне очень не хватало вкусняшек, а это, возможно, был мой единственный шанс.

В защиту мамы скажу, что голодом нас не морили. То есть, да, в нашем доме редко было печенье, которое можно было оставить Санта-Клаусу в канун Рождества, что, к слову, меня напрягало. (Что мы ему оставим? ИЗЮМ?!) Но и голодными мы не ходили. Мы ели много риса, фасоли, мяса, пасты из киноа, запеканок, лосося, картофеля и брокколи. И хлопья, и миндальное масло, и желе… в общем, ели мы нормально. Я никогда не голодала. Я всего лишь ненавидела нашу еду.

У моего отца было меньше правил в отношении еды, чем у мамы, и по утрам в субботу он готовил нам французские тосты с мясом. По особым случаям он водил нас в любимую закусочную на блины. Это место выглядело прямо как декорация к фильму 1980-х годов, и я наедалась блинами досыта, потому что ДА! ЭТО МОЙ ШАНС! А МОЖНО, ПОЖАЛУЙСТА, ЕЩЁ КУПИТЬ ЖВАЧКУ НА КАССЕ???

Мама иногда даже водила нас в Макдональдс. Обычно нам не разрешали брать «Хэппи Мил» с игрушкой, потому что они были «дороже» (наверное, мама не хотела, чтобы дома валялись лишние пластмассовые безделушки). Но, хотя меня не морили голодом и ни в чём не отказывали, я всё равно чувствовала себя обделённой. В этом и заключалась причина моей одержимости: я чувствовала себя отвергнутой. Даже если это было не так.

Мама не делала ничего необычного. Правила питания и осуждение детей – весьма распространённый феномен в нашей культуре. Она делала то, что, по её мнению, было правильно. Она хотела приучить нас к правильному питанию, хотела дать нам хороший, наполненный клетчаткой старт. Поэтому она покупала в магазине здорового питания всё, что только можно было покупать. Она говорила о «здоровой пище» и «вредной пище», и наш доступ к нездоровой пище был ограничен, особенно дома и в наших ланч-боксах. А когда мы всё-таки добирались до «нездоровой еды» или заходили в Макдональдс, всё это сопровождалось нравоучениями о том, что эта еда вредная, а сахар разрушает зубы. А потом мама закатывала глаза, утверждая, что мы одержимы. «Боже, ребята, вы так помешаны на еде…»

И да, так и было. Мы с братом действительно были помешаны на еде. Вернее, на перекусах. На чужих перекусах. Мы изучали, как правильно манипулировать людьми, чтобы нам отдавали вкусняшки. В итоге я превратилась в очень искусную, но надоедливую попрошайку в кафетерии. Безусловно, это не всегда срабатывало, но ведь попытка не пытка?!

Кроме того, было очевидно, что я могла и хотела есть больше, чем большинство других детей. Помню, кто-то в кафетерии сказал: «Я вчера съел целых три печенья!» И я подумала: «Подождите. Три? Это… это же почти ничего». Еда была для меня спортом, а поскольку я всегда была худенькой, это напоминало спорт без последствий.

Такая одержимость закусками заставила маму пересмотреть правила питания. «Что не так с моими детьми?» Честно говоря, если бы я была на её месте, с теми же убеждениями в отношении еды и здоровья, я бы поступила точно так же.

Мне потребовались десятилетия, чтобы понять истину: нехватка еды вызывает зацикленность. И она действительно похожа на пищевую зависимость. Здесь нет ничего необычного – это всего лишь инстинкт выживания. Наши тела заточены на то, чтобы зацикливаться, когда они испытывают любую пищевую небезопасность. Нехватка пищи – голод, например, или трудности с покупкой продуктов – делает людей одержимыми, пока не минует угроза голода. Хотя проблема может и затянуться. Так человек, выросший в семье с низким доходом и испытавший на себе отсутствие продовольственной безопасности, скорее всего, будет чувствовать себя немного «зависимым». Это не пищевая зависимость, но пока не будет преодолена травма дефицита, она будет расцениваться как таковая.