Если вы не осознаете, откуда берутся страдания и ненависть к себе, если у вас не будет психологической поддержки, которая поможет справиться с перфекционизмом, самооценкой и тем, как примириться со своим мнимым несовершенством, вы никогда себя не полюбите. Вы всегда найдёте повод для ещё одной операции, ещё одной корректировки, ещё одной диеты. Вы никогда не начнёте оценивать себя по достоинству.

Поэтому… если вы хотите сделать пластическую операцию, но не проходите терапию, я рекомендую вам сначала обратиться к психотерапевту.

В четыре года я заявила папе, что укладывать меня спать должна мама, потому что она красивее. Согласно книге для родителей, которую они в то время читали, это была «нормальная» фаза развития четырёхлетних детей. Они восприняли это с радостью, потому что в противном случае они бы сказали: «Что за чёрт? Наш милый поющий вундеркинд на самом деле засранец!?» Но, так или иначе, родители начали твердить мне: «Лучше быть доброй, чем красивой».

Существует множество обоснованных замечаний о том, что девочек воспитывают быть милыми, покладистыми и не мутить воду, а мальчиков – бить, грубить и планировать стать президентом. В целом я одобряю стремление своих родителей: они пытались сказать, что характер имеет большее значение, чем внешность. Мама рассказывала, что в тот раз, когда она впервые произнесла эту фразу, я посмотрела на неё с явной растерянностью. Как… как это возможно? Как красота может быть не самым важным аспектом?

Хорошая попытка, родители! Эта мантра на меня не подействовала! Даже если она и действовала в течение нескольких лет, то к подростковому возрасту от их убеждений ничего не осталось. К тому времени я стала всецело одержима своей внешностью.

С первого по двенадцатый класс я ходила в частную школу для девочек, которая – в теории – ставила нас на путь, позволяющий делать всё, что мы захотим. Нас готовили к тому, чтобы мы были уверенными, способными и умными. Мы могли и должны были стать учёными и мировыми лидерами. В такой среде и с такими ресурсами у нас появлялся шанс преодолеть зацикленность на внешности. Разве нет? Увы, но нет. Меня волновало только одно: красивая я или нет. У многих девочек в моей школе были явные расстройства пищевого поведения, а у других, как и у меня, – менее заметные.

Как общество мы всё чаще отказываемся от небезопасных стандартов красоты. Всё больше компаний используют моделей с разными размерами тела. На телевидении и в крупных СМИ постепенно появляется разнообразие. Мы начинаем лучше понимать, что такое фотошоп и абсурдные идеалы красоты и тела, и насколько они могут быть вредны. Однако диссонанс по-прежнему остаётся.

Мы говорим о бодипозитиве, рассуждаем о том, что мы – больше, чем тело, но почему-то поощряем определённый тип красоты. Мы по-прежнему предъявляем к людям невозможные стандарты, даже если говорим, что это не так. И важно отметить, что красота по своей сути субъективна, поэтому, рассуждая о ней, я имею в виду то, что считает красивым наше общество. Красота, о которой я говорю в книге, красота, которой я была одержима, и большая часть красоты, к которой мы все подсознательно стремимся, основана на европоцентристских стандартах. И это по-прежнему белый стройный «идеал». В книге Тресси Макмиллан Коттом «Толстые» она говорит о красоте как о социальном капитале. «Красота – это не то, как вы выглядите; красота – это предпочтения, которые воспроизводят социальный порядок». Получается, мы все пытаемся играть в эту игру, не понимая, что подсознательно цепляемся за власть.

Нас заставляют ненавидеть себя за то, что мы не достигли культурного стандарта. Пусть я и не была так уж далека от худого европоцентристского идеала, я всё равно себя ненавидела. И, как вы понимаете, люди с более маргинализированной личностью, которые оказываются всё дальше и дальше от культурного идеала красоты, испытывают более серьёзные трудности.

Мне казалось, что быть красоткой важнее всего. Я считала, что внешность придаёт любым достижениям значимость, потому что собственными глазами видела, как красота изменяет отношение к людям. Я видела, что все мои любимые книги написаны о людях, которые выглядели определённым образом. Мне не нужно было объяснять; я видела это повсюду.

В СМИ женщин порицают за то, что они набирают вес или выглядят недостаточно молодо: «Почему она такая измождённая и страшная?» Как будто это автоматически стирает человечность, стирает все важные заявления или достижения. В чём тогда смысл, если в ней нет… сексуальности? Поскольку я жила и росла в относительно традиционной и консервативной семье, я также наивно полагала, что сексизм – это проблема, которая в основном затрагивает людей старой закалки. Или что иногда сексизм всё-таки существует, но только вокруг плохих влиятельных мужчин. Я не понимала, что сексизм – это воздух, которым мы дышим, и он формирует моё представление о себе. Я не понимала, что одержимость красотой являлась его отчётливым проявлением. Женщины должны быть красивыми, иначе… в чём смысл? Что в них хорошего?