Эди Банистер хватает Джо за руку и выталкивает за дверь, в огород. Гарриет их немного опередила; впрочем, как ни старается, все равно ковыляет слишком медленно. Джо догоняет ее и подхватывает на руки, едва не схлопотав за это в глаз. Эди одобрительно кивает и бежит мимо, поджарая, как овчарка. Оглянувшись, Джо видит, что рескианцы выскакивают на улицу, один буквально оседлал второго. Они ненадолго замирают, и тут к ним присоединяется третий. Все опять трогают друг друга – то же паучье объятье, – едва заметно кивают и устремляются вперед, быстрые, сильные и пугающе безмолвные. Джо перехватывает Гарриет покрепче и кидается прочь.

Монастырский сад – это обитель в обители. Он похож на лабиринт со множеством укромных местечек, тупиков, альковов и розариев. В этом тихом месте дева может отдохнуть от криков дюжины трапписток, играющих в пинг-понг, и полюбоваться чудесными творениями Господа. Эди Банистер ныряет в сад, пробегает его насквозь, выскакивает в лавровую аллею и скрывается в узком проходе между теплицей и сараем для инструментов, уверенно прокладывая себе путь к внешней стене сада, неизменно оставляя между собой и преследователями развилки и повороты, заставляя тех гадать и медлить. Когда Джо ненадолго останавливается перевести дух, она снова хватает его, вытаскивает на очередную лавровую аллею – петляющую и заросшую, – и вот они уже у дальней стены сада: высокой, краснокирпичной и с нарочито нехристианскими навершиями в виде острых трехконечных пик, агрессивно предостерегающих прохожих от любых попыток нарушить границы этой частной собственности.

Эди вручает собаку Гарриет, сует руку в сумку и пришлепывает к стене небольшой пластиковый контейнер фирмы «Таппервер». Он не падает.

– В укрытие, – командует она, прячась за небольшой каменной часовенкой.

Джо медлит, и тогда она отвешивает ему крепкую затрещину, чтобы воспользоваться его замешательством и как можно быстрее переместить его в укрытие. Ныряя за часовенку, он с ужасом видит, как рескианские головорезы несутся сквозь лавровые заросли: огромные черные силуэты летят над землей плавно и стремительно, как будто в их телах вовсе нет костей. Огибая друг дружку, они синхронно поворачивают головы к часовне. Тот, что оказался ближе к цели, размашисто шагает вперед. Эди усаживает Джо на землю и зажимает уши.

Мир превращается в барабан, а дирижер только что отвесил перкуссионисту самый мощный кивок за всю его карьеру.

Небо белеет.

Из носа Джо хлещет кровь. В глаза набилась пыль.

Когда он выглядывает из-за угла, стены уже нет. Рескианцев тоже. На их месте разверзся черный обугленный кратер, пахнет фосфором и селитрой: ночь Гая Фокса в этом году наступила раньше обычного.

– Самопал, – радостно заявляет Эди Банистер, без пяти минут девяностолетняя старуха со скверным нравом и глубокими познаниями об экзотермических реакциях. – Кажется, я слегка переусердствовала с нитроглицерином, да и толуола многовато. Ладно, излишек ведет к успеху,^[43] верно?

В стене монастырского сада пробита дыра.

Они успевают добежать до предусмотрительно угнанной Эди машины. Команда Спорков – Гарриет, Джо и их новая подруга, – совершают побег века, который мог бы войти в анналы авантюризма, получив дополнительные очки за преклонный возраст и немощность большинства беглецов, а также спонтанность затеи. Эди представляет, что преподает мастер-класс, и надеется, что кто-нибудь когда-нибудь возьмет их побег на заметку и будет рассказывать о нем молодым. Классика выживания, изворотливости, сопротивления и исчезновения: Эталон Банистер.

И вдруг, откуда ни возьмись, улицу наводняют стремительные расплывчатые силуэты в черном – паучье нашествие. Они высыпают из дверей домов, из припаркованных машин: пять, десять, двадцать, мириад дергающихся голов и цепких рук. Джо Спорк ошеломленно глядит по сторонам, потом встает перед Гарриет с Эди – и видит, как все они, все до единого, поворачиваются в его сторону. От их взгляда он цепенеет. Так и чувствует на себе лучи прожекторов, чувствует, как по нему выпускают залп пуль, слышит, как с ужасным плямс рвется сердце. Он пошатывается. Рескианцы бросаются в атаку.

Первая волна пытается схватить Гарриет, но Эди Банистер выхватывает свой верный револьвер, и они исчезают, расходясь, как море, вдоль линии огня. Вторая волна приближается с севера и хочет отрезать беглецов от автомобиля: призрачный заградотряд. Джо немного приходит в себя, вскидывает кулаки, принимая некое подобие боевой стойки, и вызывает их на бой. Они медлят, но приятно удивиться он не успевает, потому что волна номер три рассекает вторую, подхватывает его и уносит прочь. Пальцы в железных кольцах и тугие, жилистые мышцы сковывают его по рукам и ногам и заносят в фургон. Он успевает заметить, как бесстрастное лицо Гарриет вдруг превращается в морду чудища из ночных кошмаров: его искажает такая ярость, какой доселе он за матерью никогда не замечал, и она кидается на фургон, барабанит в двери, верещит, как баньши, и требует вернуть ей сына, верните немедленно, слышите, он не ваш, он мой, это мой сын!