Поспеши, часовщик. Старый мертвяк нанес мне оскорбление. Разделаемся с ним!

Рескианцы встают стеной: черные тряпичные куклы с цепкими руками и пустыми головами. Люди или машины? Джо швыряет Бастиона в первого попавшегося; пес вгрызается в рясу и берется за дело – судя по крикам его жертвы, дело это страшное, оставляющее увечья и шрамы. До сих пор Джо понятия не имел, что рескианцы умеют кричать. Сквозь ярость он берет это себе на заметку: делай им больно, они уязвимы.

Джо встречает второго монаха; Опиумный Хан стреляет, и пули входят в рескианца: одна, две, три. Шесть. Разве у маленького пистолета может быть больше шести патронов? Вроде магазины самозарядных пистолетов бывают и на четырнадцать… впрочем, без разницы. Враг близко. Джо швыряет рескианца прямо на Сим Сим Цяня и тут же обнаруживает у себя в руках целую охапку новых; они такие легкие, такие неуклюжие. Одного он кусает, зубами вырывая кусок плоти, второму выламывает руку и слышит треск и хруст. ХА!

Кто-то стоит рядом, кто-то коренастый и седовласый, вооруженный ломиком: Боб Фолбери, отставной старшина, встал на защиту своей жены.

– Черти! – вопит Боб. – Черти, черти, черти!

С каждым его выкриком ломик бьет точно в цель. Увы, он размахивает им все медленней, старые кости и мышцы уже не те. Джо выхватывает ломик – нет, лучше, это кусок викторианской железной трубы – и орет ему: «Уводи Сесилию! Уводи ее!». Боб отвечает: «Так точно!», что, несмотря на все происходящее, вызывает у Джо улыбку, и убегает прочь. Джо оборачивается, встречая нового врага, бьет его открытой ладонью, закручивая на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, тут же бьет локтем в противоположном направлении, добивает сверху трубой и слышит звон металла по металлической голове.

Мелькает озарение, посетившее его в белой камере. Выжить можно только при условии полного отсутствия сострадания. Мастера боевых искусств добиваются этого путем многократных повторений: решение причинить человеку вред принимается заранее, а приемы – дело техники. Обыватель зачастую медлит, пытаясь оценить ситуацию и решить, что действительно необходимо. Человечность требует расчетов: как лучше поступить, стоит ли слишком бушевать? Джо не просто бушует, его состояние скорее напоминает извержение вулкана, идущее из недр давно затаенной обиды на все несправедливости мира, на холодность матери и легкомыслие отца, на исчезновение Фрэнки, на Дэниелову бесхребетность. Джо больше не сдерживается. Он сражается с машинами и чудовищами, а вообще это не поединок, он просто чинит сломанное. Сим Сим Цянь – неисправность, изъян, требующий устранения, как ржавчина на зубчатом колесе. Ржавчину не жалко.

Его бьют. И часто – весьма чувствительно. Джо ощущает боль, но она – лишь сигнал о дискомфорте, а ему столь многое нужно донести до этих людей посредством калечащих ударов и выломанных конечностей, что такая ерунда, как падение на спину, не способна его остановить. Травмы – другое дело, их лучше не допускать. В неумолимом продвижении вперед кроется раскаленная добела ярость и особая магия: любой, кто захочет его ранить, должен подойти вплотную. Он хватает очередного противника за мягкую кожу с нижней стороны руки и сдавливает изо всех сил. Тот кричит, пытается выдернуть руку, Джо Спорк, продолжая движение, вскакивает, валит противника наземь. Приятная мягкость под ногами. Сим Сим Цянь острием меча чертит линию вдоль его руки: чирк льдом по коже. Горячая кровь. Джо вопит, а Опиумный Хан ухмыляется, снова делает выпад, дразнит его, похлопывает клинком по плечу. Джо ревет и пытается поймать Хана за рукав, однако тот легко ускользает. Пистолет все еще при нем, но стрелять он как будто не собирается. Пресекая любые попытки Джо занять оборонительную стойку, он что-то шепчет ему на ухо – ну, прямо страстный любовник. Джо чует запах серы и осознает, что вдыхает следы выстрела, погубившего Эди. Вот оно, адское пламя. Дыхание у Опиумного Хана мятное, а пальцы подобны Дэниеловым тискам.

– Вы меня поражаете, мистер Спорк. В самых безумных мечтах я не мог представить, что однажды своими руками убью внука Фрэнки Фоссойер. Вы слишком добры.

В ухо Джо упирается ствол.

А в следующий миг их сшибает ураганным ветром. Лопаются стеклянные витрины, со всех сторон взвиваются бумажные вихри: в мусорной корзине за стенкой, наполняя зал огнем и дымом, запоздало взорвался последний «Таппервер», начиненный самопальной взрывчаткой Эди Банистер.

Джо крутится на месте, полагая, что Сим Сим Цянь сейчас делает то же самое, затем находит стену и пробирается вдоль нее, лихорадочно отыскивая глазами… неизвестно что. Затем с трудом встает на ноги, отряхивается, готовясь к следующему раунду поединка и зная, что на сей раз точно не победит. Как же его одолеть? Как, как, как? Джо скрипит зубами. Надо узнать. Непременно.