Джо хранит полную невозмутимость, вспоминая свою белую камеру – то самое «специализированное учреждение». Он видит пару фигур в черных покрывалах, неторопливо плывущих по лужайке. Ладонь Полли Крейдл ложится Джо на плечо; он вдруг ловит себя на том, что шипит – медленно выпускает воздух сквозь сжатые зубы. Все на него косятся.

– Простите, – выдавливает он, изо всех сил стараясь сойти за датчанина, – метеоризм.

Экскурсовод безжизненно улыбается и продолжает рассказ:

– В отличие от многих сооружений времен Генриха восьмого, Шэрроу-хаус никогда не использовался для проживания неугодных жен или любовниц, однако по сей день остается одним из самых любопытных и мало изученных зданий страны. Обязательно наведайтесь сюда в другой день, когда крепость будет открыта для посетителей.

– А почему она закрыта сегодня? – спрашивает щеголеватый молодой человек во втором ряду в маске-респираторе, как у хирургов.

– На уборку, – коротко отвечает дама под зонтом.

– На уборку?

– Да. Казалось бы, это не должно мешать нам войти, но… Здоровье и безопасность превыше всего! – Все смеются; похоже, даже японские туристы в дальнем конце автобуса знакомы с фирменной британской одержимостью чистотой.

Прямо на глазах у Джо женщина, похожая на домохозяйку, высовывается из окна и бросает в окно какую-то кишку; маслянистая рябь водоема мгновенно превращается в клокочущую пену.

Джо Спорк отнимает бинокль от лица и косится на Полли Крейдл.

– Да, – кивает она. – Я тоже видела.

– Пираньи? В Лондоне?

– Похоже на то.

– Да вы шутите, мать вашу, – бормочет Джошуа Джозеф Спорк.

Полли Крейдл набирает на телефоне какой-то номер.

– Алло, да, здравствуйте, это Линда из «Шэрроу-хауса». Мы готовы, вы не могли бы?.. Благодарю.

Мгновением позже к воротам медленно подъезжает городское такси. Джо наблюдает за происходящим со слегка виноватым лицом. Не успевает машина въехать на площадку у ворот, как ее окружают солдаты и монахи в черном, а водителя вытаскивают из машины и сперва ставят коленями на гравий, а потом и вовсе укладывают лицом вниз.

– О, – поспешно восклицает дама под зонтом. – Взгляните: британские вооруженные силы решили воспользоваться закрытием объекта на техобслуживание и потренироваться. Аплодисменты, пожалуйста!

Все хлопают. Таксист лежит лицом в грязи.

Джо морщится.

– Эх, так не попадем.

Очередной разговор с Эрвином Каммербандом тоже не приносит желаемых плодов: Эрвин по-прежнему горит желанием искупить вину, но внутри Шэрроу-хауса никогда не бывал. Совет наследия не вмешивается в дела своих богобоязненных субподрядчиков; они практикуют либеральный, мягкий подход. Иными словами, признает теперь Эрвин, Родни Титвистл и его начальство предпочитают не знать, чем занимаются рескианцы. Шэрроу-хаус подобен гигантской слепой зоне в поле зрения британских властей; мало того, Совет наследия обязан следить, чтобы деяния его обитателей оставались незаметными для власть имущих. Если какое-то из них все же всплывет на поверхность, ни у кого не должно возникнуть сомнений, что правительство об этом ничего не знало и знать не могло. Досадный недосмотр – о да, безусловно, но не прямое участие. Выводы будут сделаны, разумеется.

В подвале старой пивоварни под Темзой, пустовавшей с 1975 года (когда подкупленный Мэтью инспектор объявил ее небезопасной и непригодной для дальнейшего использования), Джо Спорк сидит на трехногом табурете и так внимательно разглядывает планы Шэрроу-хауса, словно надеется силой мысли добыть из них необходимую информацию. Вдыхая запах типографской краски и теплой бумаги, он хмурится и барабанит ногами по полу.

Рядом внизу стоит пистолет-пулемет Томпсона в чехле для тромбона. Джо на него не смотрит, однако тяжелая артиллерия так и манит его. Он невольно рисует в своем воображении, как стреляет, выпуская одну упругую очередь за другой, но не знает, какой от этого будет толк. Пулями ворота Опиумного Хана не возьмешь. Нельзя уничтожить Постигатель или калибровочный барабан с расстояния трех миль. Чтобы хоть чего-то добиться, нужно попасть внутрь.

Джо вскакивает на ноги и стоит в полумраке, размахивая руками, как спортсмен, которому свело спину. Осмотревшись по сторонам, он находит тубус, в котором доставили планы Шэрроу-хауса, похожий на отрезок пластиковой трубы, прячет в них бумаги и закидывает тубус за плечо. Под лампой над столом образовался пятачок света и тепла. Он неохотно отворачивается от него и уходит в темноту Тошерского удела.

Джо Спорк любит удел. Любит он и самих тошеров – странных молчаливых астронавтов в непромокаемых костюмах. Он любит эти места за уютное безмолвие и тесноту, за великолепие взмывающих вверх арок и сводчатых потолков. Он редко задумывается о том, что эти туннели, образующие разветвленную подземную сеть, зимой и по весне нередко затапливает. Тошеры носят свои костюмы не просто так.