Безумная улыбка растягивает губы; это не теплая ностальгия по неумелым первым попыткам, а безбашенная, злая радость. Он дает ей подняться в полный рост и оскалить зубы, а затем спускает курок – с чувством, будто отправляет в плавание океанский лайнер.

Автомат взвывает и брыкается; по руке и груди разбегаются волны отдачи. Он борется с ней, пытаясь силой удержать оружие на месте и что есть мочи давя указательным пальцем на курок. Разве гангстеру положено экономить патроны? Черта с два! Гангстер поливает врага раскаленным свинцом – наносит урон. Гангстер – не снайпер. Он разнуздан, беспечен и бесшабашен. Болен на всю голову.

В итоге Джо практически ложится на автомат, словно это мелкий, поджарый бес, рвущийся из коробки. Расстреляв весь барабан, он ловит себя на том, что хохочет, как безумный, пугающе и испуганно. Наконец рев стихает, зверь успокаивается, и Джо видит, что ущерб причинен изрядный. Сквозь клочья дыма и облака пыли он вглядывается в темноту.

Манекены разнесло на куски. Обломки и лохмотья разбросаны по всему полу, впечатаны в стену. Сама стена испещрена выбоинами; доски и бочки, выставленные вдоль нее для защиты от рикошетов, превратились в щепки. Тут и там виднеются язычки пламени и обугленные отверстия. Джо пробирается сквозь завалы, ошалело глядя на дело своих рук. И вновь что-то про себя понимает.

– Ух ты, – бормочет Полли.

Джо Спорк хватает ее и запечатывает ее губы крепким, победным поцелуем.

– Ты гений!

– Я?

– Да. Ты. Потому что благодаря тебе до меня наконец дошло! Я понял, какое у «томми-гана» характерное свойство.

Она улыбается.

– Расскажи.

– Вот представь, – с ухмылкой отвечает Джо. – Представь, что у тебя есть какая-нибудь другая пушка, а у меня эта. И на счет три мы оба открываем огонь. По логике, победу должна одержать ты. Ты более быстрая, меткая, подвижная, тебе легче уходить от пуль – словом, ты без труда меня положишь. Верно? Как тебе такой расклад?

– Не очень.

– Правильно! Потому что человек с «томми-ганом» встанет посреди улицы, выпустит очередь, и никто тебе не скажет – вообще никто, – что будет дальше. Это рулетка. Настоящее гангстерское оружие. Оно не про меткость и даже не про выживание. Оно про удаль и браваду. Большое, громкое и нелепое, оно будто говорит: валяй, налетай! Одного из нас сегодня точно положат, и мне глубоко наплевать, кого именно!

Джо вновь ухмыляется.

– Значит, ты снова на ходу, – радостно мурлычет Полли.

Джо кивает, а потом кивает еще раз, уже медленней, широко распахивая глаза: его посещает криминальное откровение.

– Вот именно! – с жаром отвечает он. – Снова на ходу!

– Мерсер! – вопит Джо, поднимаясь по лестнице. – Твоя сестра – гений!

– Что? – Мерсер вопросительно смотрит на него, потом слегка бледнеет. – Нет, она не гений, ты ошибаешься. – Увидев, что это не произвело на искрящегося от счастья Джо никакого эффекта, он добавляет: – Вот черт. Именно это мне предрекал старик Иона. Говорил, что однажды я буду бегать за тобой как последний из братьев Маркс ^[52], пытаясь поймать вазу. А я, дурак, отвечал ему, что ты человек благоразумный.

– Раньше был. И вот куда меня завело благоразумие. Ну его на фиг.

– Джо, послушай…

– Нет времени. Мне нужно готовиться. Тебе тоже. Скажи Йорге, что они нужны мне сегодня.

– Кто?

– Он поймет.

– А я нет!

– У меня есть план.

– Какой?

– Тебе не понравится.

– А, ну ладно.

– Сперва соберем армию, спорить будем потом.

– Армию? Какую армию?

Джо усмехается и выскакивает на улицу.

– Какую еще армию? – летит ему вслед. – Нет у тебя никакой армии! Если не считать это смердящее исчадие ада! – Он показывает пальцем на пса с раздутым брюхом, храпящего на диване.

Полли Крейдл выбирается из Тошерского удела, не сводя глаз с одного из чертежей Шэрроу-хауса.

– О, – выдавливает она в следующий миг. – Хм. Ну надо же. Ого! – Длинный ноготь легонько скребет по глянцевитой бумаге вдоль заброшенной железнодорожной ветки, упирающейся прямо в крепостную стену. – Ого-го! – Она затаивает дыхание.

– Что? – вопрошает Мерсер.

– Он снова на ходу!