Бросив напоследок еще один взгляд на фотографию Сим Сим Цяня, она возвращается к началу досье. Ей становится не по себе от слова на первой странице: «Ангелотворец». Какое-то слишком библейское, церковное у него звучание. Будто название похоронного гимна. Поежившись, она переворачивает страницу.

Рескианцы – свободные ремесленники. Они не обсуждают проекты, над которыми работают. Они ищут божью искру в предметах ручного труда; они не занимаются шпионажем. Однако девять дней назад, согласно информации, приведенной в досье, Хранитель попросил Абеля Джасмина лично явиться в Шэрроу-хаус, дом-усадьбу у Хаммерсмитского моста, который служит рескианцам домом.

Хранитель получил письмо. Ему было неловко. Он обманул чье-то доверие. На сей раз Хранитель пожелал лично сообщить что-то Абелю Джасмину. Рескианцы решили, что происходящее важнее их подвижничества.

– Важнее человеческой души? – спросил Абель Джасмин с улыбкой.

Ему нравилось дразнить Хранителя – по-доброму, равно как и Хранителю нравилось благожелательно улыбаться в ответ, будто он ничего не заметил. На сей раз он нахмурился.

– Важнее блестящих результатов, которых мы могли бы добиться, и важнее пользы для ограниченного числа душ. Да. Пожалуй.

Абель Джасмин понимает, что тому не до шуток.

– Далеко-далеко отсюда, – сказал Хранитель, – мы помогаем одной француженке изготавливать… предметы.

– Какие?

– Сложно сказать определенно. Ее пожелания часто меняются. Поначалу мы делали для нее механических турок.

– Прошу прощения?

– Такие автоматоны. Вроде шахматиста фон Кемпелена. Хотя тот, как позже выяснилось, был ненастоящий. Наши – настоящие. В общем, суть вы уловили. Это солдаты из металла.

Абель Джасмин кивнул. Суть он действительно уловил. Как минимум с начала Первой мировой эту идею мусолили все, кому не лень. О механических солдатах писали мыслители, их облик осмысляли художники. Ужас, постигший людей при виде покалеченных героев, вернувшихся со сражений при Вердене и Ипре, оставил неизгладимый след в представлениях европейского человека о войне. Многие тешили себя раздумьями о хирургическом способе разрешения конфликтов, о чистой и бескровной версии войны. Абелю Джасмину подобные толки никогда не нравились. Он был убежден, что ничего хорошего или особенно милосердного в войне, которую ведут пустые доспехи, быть не может. Он не допускал мысли, что машины ограничатся уничтожением лишь других машин. Мир, который он видел и знал, никогда не был настолько разборчив.

Хранитель тем временем продолжал:

– Вскоре автоматы отправились в утиль – более или менее. Ее спонсор по-прежнему ими очарован… Потом нам заказали большую гидроэлектростанцию. И электроловушки для комаров. Не знаю зачем. Потом целый месяц она была одержима созданием кинотеатра для слонов – вероятно, в качестве лирического отступления. Брат Секретарь утверждает, что она склонна хвататься за все подряд. Увлеченный человек, что поделать… Так вот, теперь у нее новая затея. Грандиозная.

– И эта грандиозная затея…

– …на данный момент важнее нашей текущей миссии на Земле. Да.

– Почему?

– Француженка – она откуда-то с юга – больше не делает солдат. Я думаю… видите ли, когда к ней обратились, она была отчасти беженкой. Начиналась война. У меня сложилось впечатление, что она потеряла близкого человека и бежала от всего. Заказчик предложил ей создать устройство, которое положит конец войне. Раз и навсегда. Обычно это просто фигура речи, верно? Эвфемизм. Как правило, под этим имеется в виду еще более мощное оружие. Но создаваемое ею устройство действительно на это способно. Она называет его Постигатель.

– С ходу даже не соображу, что бы это могло быть.

– Мы тоже.

– Намерение, конечно, благое, однако…

– Однако за последние полвека такие вот благие намерения подарили нам пулемет, химическое и биологическое оружие, а вскоре, вероятно, приведут к созданию атомного.

– Да.

Хранитель провел пальцами по губам, затем продолжил:

– Итак. Мать заказчика попросила нас связаться с вами. Вообще-то она хотела выйти на связь с Короной через посредника, ее давнюю здешнюю подругу. Однако, принимая во внимание обстоятельства, мы решили обратиться к вам напрямую.

– Какие обстоятельства?

– Заказчик – Сим Сим Цянь.

Абель Джасмин резко втягивает воздух через зубы.

– Нехорошо.

– Да. – Хранитель на миг склонил голову. – Впрочем, не это в конечном счете подвигло нас на такой шаг. Господь свидетель, даже деяния чудовища могут привести к спасению душ – и правда, содействуя нашему делу, такой человек как Сим Сим Цянь мог бы по-новому взглянуть на чудо, каковое представляет из себя человечество, и стать… лучше. Это наша высшая цель… Куда больше нас беспокоит француженка. Мы пришли к выводу, что она – Гакоте.

Абель Джасмин прислушался к вою ветра за стенами вагона и стуку колес. Гакоте. Изгои. Нечистые. И ведь это далеко не все; Абелю Джасмину, как и Хранителю, было известно происхождение слова – и то, что из него следовало.

– О, – в замешательстве произнес он. – Да, совсем другое дело.