– Это я и дома могу.

Сыну равнодушно кивнул и снова принялся за проверку. На этот раз молчание нарушил Минчхоль:

– Вам интересно писать?

На самом деле юноша долгое время ждал, пока выдастся удачный момент поговорить с Сыну. Все потому, что сам он целыми днями мучился над составлением текстов. Несколько недель назад Хичжу поставила ему новое условие: если он не хочет целые дни тратить на дополнительные занятия, то должен каждые две недели что-нибудь писать. Минчхоль сопротивлялся как мог, угрожал, что перестанет ходить в книжный. Но Хичжу не дрогнула. Она заметила, что сын полюбил туда наведываться. А дополнительные занятия, как и школа, не вызывали у Минчхоля никакого интереса, поэтому от безысходности он согласился. Тогда Хичжу решилась выдвинуть еще одно требование. Сын должен был не просто писать, а писать хорошо.

– Нет, – ответил Сыну, не поднимая головы.

– Странно. Мне очень тяжело писать, а для вас-то это профессия.

Не переставая подчеркивать предложения, Сыну сказал:

– Я так не считаю.

– А чем вы тогда занимаетесь?

– Работаю в компании.

До сих пор Минчхоль расспрашивал Сыну, будто не замечая его равнодушия. И вдруг поинтересовался, есть ли у писателя время и можно ли задать один важный вопрос, пообещав не тревожить, если тот занят. Сыну почувствовал, что в его присутствии юноша стал разговорчивее и смелее. А раз уж он писатель, стоит помочь пареньку разобраться с тем, что так сильно мучит его.

Сыну на мгновение задумался, а затем положил ручку на стол. Заметив, что писатель отклонился на спинку стула, юноша радостно улыбнулся и приступил к вопросам:

– А что вы делаете в офисе?

– Обычные дела.

– Угу, – кивнул Минчхоль и, чуть поколебавшись, спросил еще серьезнее: – А что вам больше нравится: ходить на работу и заниматься скучными делами или писать?

На этот раз писатель задумался. Очевидно, юноша хотел понять что-то важное, поэтому его глаза так блестели. Так их разговор не закончится никогда. Минчхоль казался ему смышленым. Сыну взглянул на него:

– Можно спросить, почему ты задаешь такие вопросы?

Минчхоль никак не мог определиться, что правильнее: заниматься делом, которое нравится или которое хорошо получается. Может, из-за Хичжу он вдруг задумался об этом или по другой причине.

Единственный школьный учитель, который приходился по душе Минчхолю, недавно сказал: «Человек счастлив, только если занят любимым делом. Так что нужно найти занятие, которое волнует и приносит радость. Неважно, что считают окружающие. Обретя любимое дело, вы перестанете заботиться о том, что думают другие. Будьте смелее. Понятно?»

Минчхоль сказал, что наставление учителя тронуло многих учеников. Один его друг с волнением воскликнул, что это были опасные слова. Опасные тем, что признавали школьников за живых созданий, у которых есть разум и душа.

– Подумай сам. Кто еще из учителей нам такое советовал? Есть ли сейчас такие учителя, которые советуют идти наперекор родителям? Поэтому я считаю, что это опасные слова. А значит, их нужно запомнить навсегда!

Совет учителя лишил Минчхоля покоя. Нужно заниматься любимым делом. Но что, если его нет? Ни одно занятие его не волновало и не приносило радости. Все казалось одинаковым, одновременно веселым и утомительным. Не было такого, чем бы ему до безумия хотелось заниматься, как и того, что безумно не нравилось бы. Особыми талантами он тоже не обладал, все получалось посредственно. И как же тогда ему жить дальше?

Сыну показалось, он понял, что беспокоит Минчхоля. Не только школьников его возраста одолевали такие переживания. Люди, которым перевалило за тридцать и даже за сорок, томились теми же тревогами. Сыну помнил, что сам лет пять назад не мог определиться, как жить дальше. Но все равно не отказывался от своей затеи. Стоит ли бросать любимое дело, которое превратилось в работу? С одной стороны, он уже не ощущал того счастья. Однако понимал, что если сейчас откажется, то всю жизнь будет жалеть.

– Я потерялся. Все учителя только и твердят, что нужно лучше учиться. Все время указывают, где твое место. Без конца одно и то же: учись, старайся больше, еще больше. Но что бы я ни делал, результат всегда один: новые требования. Смешно даже. Я научился пропускать мимо ушей придирки учителей. Кроме одного: учитель по корейскому сказал то, что я не могу забыть. Как бы сильно ни хотелось.

Минчхоль хмурился и выглядел по-настоящему обеспокоенным своей проблемой. Говоря о ней, он то и дело встряхивал головой и жестикулировал.

– У меня никогда не было ни любимого занятия, ни дела, которое получалось бы хорошо. Мне правда ничего не нравится. Раньше – точно, а сейчас я стал приходить сюда, разговаривать с тетей Ёнчжу, пробовать кофе Минчжуна, смотреть за вязанием Чонсо, и мне не кажется это скучным.

– Ты не потерян, ты просто нетерпелив.

– Да? – Минчхоль поднял взгляд.