Минчжун был озадачен, будто в его голове все не укладывалось, как такое возможно.

– А откуда вы узнали?

– Он сам предложил провести беседу о книгах, посвященную режиссеру Хирокадзу Корээда. А в заявке указал, где учился.

– Зачем же он дал такие подробности? – улыбнулся Минчжун, поражаясь другу.

– Да уж, это было неожиданно.

Заявка Сончхоля развеселила Ёнчжу: настолько подробно он написал о себе. Посмеявшись, она сразу же поблагодарила его за письмо и назначила дату. Отчего-то кинокритик вызвал у нее полное доверие. Первые же предложения убедили Ёнчжу в искренней заинтересованности кинокритика, и его знания творчества Хирокадзу Корээда действительно удивляли. Человеку, который так скрупулезно подошел к написанию заявки, можно было довериться.

– Ты ведь знаешь Юн Сончхоля?

– Да, очень хорошо, – ответил Минчжун и поспешил к посетителю.

Ёнчжу перевернула вывеску и закрыла магазин. Затем посмотрела на Сыну и направилась к нему. Тот стоял перед полками, заваленными книгами. Взяв одну, он показал ей обложку: «Грек Зорба» Никоса Казандзакиса. Ёнчжу упоминала этого писателя в их первую встречу в магазине. Сыну вернул книгу на место и сказал:

– Вы говорили про Никоса Казандзакиса. В тот день я вернулся домой и перечитал это творение. Если честно, первый раз оно не особо меня впечатлило. Просто все советовали, поэтому я взялся. Но на второй раз мне было намного интереснее. Может, потому, что перечитывал. Понял, почему всем нравится Зорба. Теперь я из тех, кто может им только восхищаться.

Сыну перевел взгляд с книг на Ёнчжу, и их глаза встретились.

– И вы, Ёнчжу, наверняка тоже.

С этими словами Сыну прошел мимо нее и сел на диван, казавшийся уютнее в свете лампы. Ёнчжу тоже села. Сыну почувствовал, как все беспокойства, терзавшие его последние несколько дней, разом растворились в этом свете.

– Когда я читал книгу, мне кое-что стало интересно. Зорба сильно повлиял на вас? Или, может, вообще никак и вы просто им восхищались?

Ёнчжу знала, почему Сыну задал такой вопрос. Конечно, он заметил, что она лишь притворялась свободной и счастливой, на самом деле заперев саму себя в своих же рамках. И безусловно, хотел, чтобы она избавилась от оков и стала жить так же, как Зорба: освободившись от давящих мыслей, независимо от прошлого.

– Для меня его жизнь – лишь один из видов свободы, – непривычным, сухим голосом ответила она. – Мой любимый, хотя я никогда не хотела жить как Зорба. Даже не пыталась представить. Я родилась, чтобы поведать его историю большему кругу читателей. Чтобы восхищаться им. Вот это про меня.

– Но когда мы кем-то восхищаемся, то начинаем следовать его примеру, – медленно покачал головой Сыну. – Хотим быть на него хотя бы в чем-то похожими.

– Согласна. Кое-что я сделала. Вам, наверное, тоже понравилась та сцена.

– Танца? – Сыну поднял на нее взгляд.

– Да. Я прочитала тот отрывок и решила жить так же. Танцевать, даже когда разочарована, даже когда меня постигла неудача. Не принимать все близко к сердцу. Улыбаться. Смеяться. И еще раз улыбаться.

– Получилось?

– Наполовину. Я ведь все-таки не Зорба. Я смеюсь и плачу, танцую и потом все-таки сажусь. Но позже встаю и снова танцую. Стараюсь, во всяком случае.

– Прекрасно.

– Наверное.

– Звучит отлично.

Ёнчжу улыбнулась и посмотрела на Сыну:

– Неужели я так печально выгляжу? Запертой в прошлом?

– Нет, – покачал он головой. – Все мы в какой-то степени ограничены нашим прошлым. Просто мне хотелось, чтобы вы стали смотреть на все с чуть более выгодной точки зрения.

Спустя несколько секунд она спросила:

– И как же?

– Как Зорба.

– Как Зорба?

– Любить легко.

– Любить легко? Вы так считаете? А кого? – рассмеялась Ёнчжу.

– Например, меня. Во всяком случае, мне бы так хотелось. – Он был совершенно серьезен.

Наступила тишина. Первым ее нарушил Сыну:

– Я хотел кое-что спросить. Если можно.

Ёнчжу кивнула. Хотя по ее глазам было понятно, что она знала, о чем будет вопрос.

– Тот мужчина, друг вашего бывшего мужа, как-то обидел вас?

Вопрос, однако, стал для нее неожиданностью. Усмехнувшись, Ёнчжу ответила:

– Нет. Он хороший человек. Он и мой друг тоже.

– Хорошо. Просто в тот день вы показались мне расстроенной.

– Оно и понятно, – с задором произнесла Ёнчжу.

Сыну откинулся на спинку стула и некоторое время молчал. Затем выпрямился и снова заговорил:

– Мне еще кое-что интересно.

– Значит, снова придется отвечать? – по-прежнему веселилась она.

Сыну не понял, настоящее ли это веселье, но спросил:

– Почему вы мне рассказали? Кто тот человек.

Их взгляды встретились. Он заметил, что при упоминании бывшего мужа в ее взгляде что-то изменилось. В нем будто проглядывала тоска. И писатель убедился, что Ёнчжу только изображала задор.