– Как вкусно пахнет! – восхитился Томас, заглянув на кухню и явно оттягивая цель своего визита.

Он имел в виду запах sugo di pomodoro, кипевшего в двух огромных кастрюлях на плите. Головки чеснока, горки базилика и корзинки с домашними помидорами ждали своей очереди на кухонном столе возле кастрюль.

– Сегодня в семье Манкузо день соуса, – объяснила Аннализа, указав на плиту. – Nonna еще не закончила готовить.

Томас сунул нос в кастрюлю, будто у себя дома, и принюхался.

– Господи, я очень скучал по вашей еде. Бывало, лежу по ночам в джунглях и представляю, как обедаю в гостях у твоей бабушки.

Он сам во всем виноват.

Или нет? Неужели она приняла все слишком близко к сердцу? Что-то не складывалось в ее голове – кажется, основание всех ее тайн дало трещину.

– Разве у вас не было ужинов со спагетти?

Томас оторвался от ароматной кастрюли.

– Во флоте, может, и были, а в армии нет. Мы гордились своим умением не получать от еды ни капли удовольствия. Больше никогда в жизни не возьму в рот ни крошки ветчины и фасоли. Значит, ты по-прежнему все время рисуешь? Мне очень понравились картины в галерее.

Аннализа не хотела сейчас обсуждать живопись, но, чтобы еще на несколько минут оттянуть неизбежное, ответила:

– Да, мне до сих пор нравится рисовать, я не сижу без дела.

Чувствуя, как комнату переполняют воспоминания о том, что между ними случилось, Аннализа спросила:

– А чем занимаешься ты? Уже окончил колледж?

Как часто она задавала себе эти вопросы.

– Пока учусь. – Томас предусмотрительно оставался по другую сторону стола. – Я вернулся в Вестон и бросил все силы на то, чтобы сделать в колледже карьеру. Эмма учится на курс младше и, как ни странно, выбрала психологию. Мы живем вдвоем, в доме рядом с кампусом.

– Рада слышать, что вы с Эммой вместе, – ответила Аннализа, пытаясь понять, сказала ему сестра о ребенке или нет, – и что она учится в колледже. Ей это на пользу.

Томас встретился с ней глазами.

– Да, она явно приходит в себя.

«У нас могла быть такая счастливая жизнь», – подумала Аннализа, вспомнив, как Томас за нее боролся и с каким уважением относился к ней. Пока не поцеловал другую.

В конце концов, отведя взгляд, она махнула в сторону гостиной.

– Nonna, наверное, там. Зайди поздоровайся.

– Да, с удовольствием, – кивнул Томас, наконец покинув место возле плиты.

Nonna строчила за швейной машинкой, зашивая разорванную наволочку и напевая себе под нос песню Марио Ланца, звучавшую с проигрывателя. Если бабушка не готовила на кухне и не качалась в своем любимом кресле, то ее всегда можно было найти здесь. Маленький стол со швейной машинкой был придвинут к окну с видом на море, и Nonna могла сидеть тут часами, ей не надоедало.

– Смотри, кого к нам принесло, – сказала Аннализа.

Возможно, стоило сначала предупредить бабушку, прежде чем приводить Томаса.

– Здравствуйте, Nonna, – поздоровался Томас, заходя в гостиную и становясь к бабушке лицом. – Очень давно мы не виделись.

Nonna остановила машинку и обернулась. Она вытаращила глаза и перекрестилась.

– Иисус, Мария и Иосиф. И то правда.

Потом она потрясенно и с немым вопросом посмотрела на Аннализу. Скорее всего, они думали об одном и том же: скоро Томас узнает правду. Аннализа не сможет его отпустить, не рассказав о Селии. Вина за то, что она прятала дочь, терзала ее не хуже акулы. Если бы Эмма навела его на мысль, он бы уже что-нибудь сказал.

Томас и Nonna обнялись, но не успели они обменятся и парой фраз, как Аннализа вмешалась:

– Нам надо поговорить, ты не против? Глен увел Селию к морю. Может, посмотришь, как у них дела?

Бабушка явно еще не оправилась от потрясения, но с радостью ухватилась за возможность уйти.

Nonna встала, опершись на трость, и молодые люди подождали, пока она выйдет через заднюю дверь во дворик, где царил облачный августовский день.

– Твоя бабушка ничуть не изменилась, – наконец сказал Томас, подходя к окну, чтобы полюбоваться видом. Он обернулся: – Она сможет спуститься сама?

Аннализа подняла брови:

– Думаешь, ее остановят несколько ступеней? Хорошо, что Nonna тебя не слышит.

Девушка ребром ладони перечеркнула шею.

Томас рассмеялся и словно одним махом извлек на белый свет все их воспоминания.

– Даже не верится, что у тебя есть дочь. Ох, теперь мне стыдно за то, что вот так заявился.

Мы создали ее вместе, подумала Аннализа. Лучше всего будет сесть, прежде чем перейти к откровениям. Да, Томас виноват в измене, но она спрятала от него малышку. Ее грех простить тяжелее. Сегодня ее ждет расплата.

Аннализу заранее мутило от нехороших предчувствий. Открыв заднюю дверь, она предложила:

– Давай выйдем.