– Она ведь добилась, чего хотела, верно? Вы оба учитесь в Вестоне и, скорее всего, вдвоем поедете в Нью-Йорк. – С трудом уложив эту мысль в голове, Аннализа спросила: – И все равно – почему ты не стал меня искать? Вернулся домой и просто сдался?

Неужели они потеряли столько лет всего лишь из-за дурацкого письма Эммы и фотографии одного вьетнамского журналиста?

– Я тебя искал, – возразил Томас. – Несмотря на то, что ты просила в записке этого не делать, а Эмма рассказала мне про твоего парня. Через два дня после того, как я вернулся в Давенпорт, я поехал в Портленд. Ты сидела на балконе с парнем. Было темно и толком ничего не видно, но ты точно была не одна. Я слышал, как ты сказала ему шутку и обняла, и я… я не хотел тебе все испортить.

– О чем это ты? – Аннализа попыталась вспомнить, когда она была на балконе с парнем. – Ты имеешь в виду Уолта? – Не похоже на то.

– Нет, – Томас не меньше ее хотел узнать в ответы. – Я решил, что это тот самый парень, о котором говорила Эмма. Я просто хотел, чтобы ты была счастлива. Видит бог, после двух лет службы я был совсем не подарок. Вот и подумал, что так тебе будет лучше.

– У меня не было никакого парня, – потрясая кулаком, возмутилась Аннализа. – Я даже ни разу не видела Эмму, кроме… – Она снова порылась в памяти. – В последний раз я наткнулась на нее во время игры между «Спартанцами» и «Орлами». Я была… я была с Нино. – Аннализа вспомнила, что обнимала его за пояс. Неужели Эмма решила, что они встречаются?

И тут у нее мелькнула мысль, как гром среди ясного неба.

– На балконе со мной был тоже Нино. Ты сдался из-за того, что увидел меня с кузеном?

Томас растерялся.

– Я не знал. Тот парень в темноте был не похож на Нино. – Он опустил голову и потер переносицу. – Это все война, Анна. Когда я прочитал твою записку, то был совершенно к этому не готов. Я отправился на войну, чтобы драться за родину, а когда вернулся домой, то оказался не нужен. Многие парни во Вьетнаме оказались брошенными – девушки писали, что нашли себе другого. Дома все были против того, что мы делали. И против нас. Я просто решил, что тебе все это надоело. И я не мог тебя винить. После того, что я видел, я больше никогда не стану прежним.

– Но ты должен был доверять мне. – Аннализа вытерла глаза.

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Я доверял – дело не в этом. Просто у меня было такое чувство, что мы откатились назад, в тот чертов день, когда ты порвала со мной.

Аннализа не могла отрицать, что он прав. Именно она не доверяла ему, она решила скрыть от него ребенка.

– Когда я ехал в Портленд, – продолжал он, – то даже не знал, что говорить. Наверное, просто хотел тебя увидеть. Но увидев вас двоих, понял, как сильно я устал. Даже если бы там не было того парня, я бы, наверное, так и не собрался с силами. После твоей записки я чувствовал себя попрошайкой. Я вернулся в Давенпорт ужасно злой и больше не хотел тебя видеть. Как будто это могло помочь мне тебя забыть.

Все это время Томас жил в двух часах езды и до сих пор любил ее. От этого было очень горько.

– Господи боже мой, на балконе был всего лишь Нино! Это уму непостижимо. Тебе надо было позвонить в колокольчик. Или позвонить мне.

– Я не хотел портить тебе жизнь. И ты сама об этом просила. – Томас отвернулся, убрал руки за голову, переплетя пальцы, и посмотрел на океан, вдаль. – Каким же я был идиотом! Выходит, нас разлучила сестра, моя сестра, черт ее возьми?

Другого объяснения не было. Они попали в ловушку Эммы. Вернее, Аннализа, поддавшись слабости, попала в ее ловушку.

Снова в воздухе повисла звенящая тишина. Аннализа посмотрела вниз, где на пляже играла их дочь. В эту минуту она поняла, что настало время рассказать Томасу остальное. Открыть то последнее, о чем он не знает. И поняла, что их надежда на второй шанс скоро исчезнет.

– Ты когда-нибудь была замужем? – спросил Томас, своим вопросом бросая в ее пучину зыбучих песков спасательный трос. – Или ее отец – это Глен?

Аннализа покачала головой – она была не готова говорить правду, но понимала, что время пришло.

– Нет.

– Он где-нибудь рядом? Принимает участие?

Томас так и лучился воодушевлением. Аннализа молила Бога подсказать решение, как их спасти. Как предотвратить неизбежное.

Растерянная и онемевшая, она смотрела на Томаса невидящим взглядом. Скоро его неисчерпаемой любви придет конец.

Оставив этот вопрос, Томас задал следующий. Его голос был насквозь пропитан разочарованием.

– Почему ты сама не нашла меня? Как ты могла отказаться от того, что у нас было, из-за обычной фотографии?

Аннализа ухватилась за последний вопрос, словно за соломинку, перед тем, как рухнуть в пучину одиночества.

– Дело не только в фотографии, но и в письме, которое написала твоя мать. Эмма просто повесила трубку, сказав, что будет лучше, если я больше никогда не стану звонить.

Оба они приводили серьезные доводы, но это не решало проблему.

– Как ты могла не прийти ко мне? – повторил Томас.

Теперь в его голосе звучала тихая мольба вернуть прошлое.

Она мотнула головой.