Прямые каштановые волосы Эммы стали еще длиннее и доходили почти до талии. Она была босиком, в длинном сарафане. Очень хорошенькая – годы пошли ей на пользу. Но волнение ясно читалось на ее лице и в настороженной позе. Робость Эммы помогла понять, как много любви хранит в своем сердце Аннализа – ведь она не испытывала ни капли тех чувств, которые так боялась показать при встрече. Напротив, ее охватило непередаваемое сочувствие, и она улыбнулась от всей души, надеясь, что ее любовь согреет Эмму и покажет, что волноваться не о чем – даже несмотря на то, что Томас не приехал.

– Я так рада тебя видеть, – от всей души сказала Аннализа. Кроме всего прочего, ей было приятно видеть, что Эмма немного поправилась и выглядела гораздо счастливее прежнего. – Не знаю, чего я ждала, но это просто невероятно. Ты теперь женщина, красивая женщина. Тебе ведь уже двадцать четыре, верно?

Эмма расцвела на глазах.

– И все еще полна сил, – пошутила она.

Аннализа хмыкнула, положила коробку с подарком в кресло и обняла Эмму, всеми силами стараясь передать любовь, переполняющую ее сердце. От девушки и от ее объятий исходило гораздо больше тепла, чем прежде, и Аннализа ощутила, что ей было нужно это лекарство. Письма стали лишь первым шагом к исцелению.

После объятия бывшие подруги уже гораздо увереннее смотрели друг на друга.

– Селия спрашивала о тебе, – сказала Аннализа, которой очень хотелось, чтобы дочь наконец познакомилась со своей тетей.

Лицо Эммы посветлело.

– Правда? Она очень быстро растет. Если бы ты знала, как я радуюсь твоим письмам и фотографиям! У меня возникает чувство, что я и правда хорошо ее знаю.

– По-моему, пришло время вам познакомиться по-настоящему. – Теперь, когда Аннализа наконец встретила Эмму, и все оказалось не так страшно, как она боялась – ей не терпелось привезти сюда Селию. – Я подумала, почему бы не приехать с дочерью в эти выходные на два дня?

Томас не стал упираться, когда Аннализа сообщила, что хочет привезти дочь в Давенпорт, если встреча пройдет хорошо. Он был не против – лишь бы только ему не надо было иметь дело с сестрой.

Эмма на секунду прикрыла глаза.

– Это самый большой подарок на свете.

Судя по ее виду, она едва сдерживала слезы.

Спасая бывшую подругу от неловкости, Аннализа перевела тему:

– Значит, ты теперь с Корпусом мира? Твой пример очень вдохновляет – не представляю, каково это – всем этим заниматься.

Эмма оживилась еще больше, выбираясь из своего панциря.

– Да, я еще во время школы об этом подумывала, а потом… ты сама знаешь – все изменилось.

– Ты уже узнала, какое дело тебе поручат?

– Мне как раз вчера сообщили. Первое время я буду помогать мальчикам у них на родине, в Марракеше. Я буду там два года, так что все может перемениться.

– Очень здорово! – сказала Аннализа. – Честно говоря, я даже завидую – ты повидаешь мир и совершишь полезное дело.

В ответ Эмма чуть не рассмеялась.

– Ты помогаешь не меньше, поверь. Есть еще кое-что, о чем я не писала в письмах. Это благодаря тебе я решила поехать. – Она отвернулась, торопливо глотнув воздуха. – Именно твои письма помогли мне найти свой путь.

Аннализа просияла и от души порадовалась, что приехала сюда сегодня.

– Я серьезно, – продолжила Эмма. – Я не стала бы тебя винить, если бы ты по-прежнему меня ненавидела, и понимаю, что отвечать на мои письма было нелегко. Но ты все равно писала, и я считаю, что этими письмами ты во второй раз спасла мне жизнь.

Слова Эммы напомнили Аннализе, насколько они с ней похожи. Любовь всегда побеждает. Даже в самых потаенных уголках души Аннализы не осталось ни капли неприязни к Эмме. Она с нетерпением ждала той минуты, когда Селия кинется своей тете в объятия и подарит ей любовь, на которую способны только дети.

– Это дорогого стоит, – ответила она Эмме. – Прости, что мы смогли встретиться так не скоро, но я рада, что у нас получилось. – Аннализа вспомнила про подарок, лежавший в кресле: – Ах да, я кое-что тебе принесла. – Она взяла коробку, обернутую светло-бежевой бумагой и перевязанную шелковой фиолетовой ленточкой, и протянула Эмме.

– Как будто ты недостаточно для меня сделала, – сказала Эмма.

– Тут ничего особенного. – Аннализа лукавила: в коробке лежало одно из самых ценных ее сокровищ. – Открой, пожалуйста.

Эмма поставила подарок на длинный кофейный столик из каштанового дерева и стала разворачивать бумагу. Она открыла коробку, вынула папиросную бумагу и потянулась за тем, что лежало внутри. Аннализа надеялась, что Эмма оценит подарок. Нелегко было оторвать его от себя, но в этой вещице таилось волшебство, которого так не хватало Эмме.