Томас припарковался с левого края стоянки и указал на берег моря, видневшийся в ветровое стекло.

– Вон там за бухтой – остров Уилби.

До Аннализы впервые дошло, как много теряет Томас, уезжая отсюда. Конечно, он упоминал, что у него богатая семья – и, учитывая, что его отец работал адвокатом и они жили в Давенпорте, в этом не было ничего удивительного. Но не до такой же степени!

– Даже не верится, что ты вырос в таком огромном доме. Ты точно готов попрощаться с роскошной жизнью… ради меня?

Томас взял Аннализу за руку и поцеловал в щеку.

– Будь я императором, отказался бы ради тебя от целой империи. Зачем она нужна, когда нет любимого человека и не с кем радоваться жизни?

Не будь он таким серьезным, она бы закатила глаза. Хотя Томас и любил спорт, в душе он был поэт, как и его сестра.

Ну и ладно, подумала Аннализа. Он опять победил. Так здорово знать, что он ни за что не откажется от их любви и от принятого решения. Удивительное доказательство симпатии – отказаться ради нее от всего этого великолепия. Нет, не симпатии, а преданности.

Выйдя из машины, они обошли чудовищный особняк, чтобы взглянуть на бухту. От дома к кромке воды будто кто-то раскатал широкий травяной ковер, уже начавший зеленеть после зимы. Чтобы его прополоть, у Аннализы наверняка ушло бы не меньше шести часов, но у Барнсов, скорее всего, работала целая бригада ландшафтных дизайнеров. Был чудесный безоблачный день, ветреный, но великолепный. По воде пробегали белые барашки. Интересно, каково это – жить в таком месте, не думая о деньгах, и каждый день, просыпаясь, видеть море? Неужели она завидует? Нет, скорее это тоска по несбыточной мечте.

На высоком шесте, торчавшем у берега, полоскались на ветру флаг штата Мэн и желто-голубой флюгер. Томас указал на парусник, покачивающийся на волнах у причала.

– Это наша новая яхта – отцовская радость и гордость. – Аннализа посмотрела, куда он указывает, и увидела парусную шлюпку поменьше по другую сторону причала. – А вон та лодка – моя. Вернее, была моей – теперь отец, конечно, заберет ее себе.

Томас проводил Аннализу через черный ход на кухню. Там их встретила миссис Барнс с подносом печенья.

– Честное слово, я очень рада, что ты пришла, Аннализа.

Ярко-зеленый фартук миссис Барнс выглядел так, будто раньше его никогда не надевали.

Аннализа взяла с подноса посыпанное шоколадной крошкой угощение и откусила кусочек.

– Очень вкусно, – соврала она.

Если встречаешься не с итальянцем, не стоит ожидать от еды слишком многого. Девушка старалась не пялиться чересчур откровенно на дорогую технику, которой была нашпигована продуманная до мелочей кухня. Nonna бы на ее месте не выдержала.

Миссис Барнс поставила поднос.

– Я хочу вам кое-что сказать. Послушайте, пожалуйста.

Аннализа переглянулась с Томасом. Он был удивлен не меньше ее.

– Я… – У миссис Барнс покраснели глаза. – Я очень рада за вас. Мне очень жаль, что Билл так плохо принял новости. Я пыталась его переубедить, но он упрямец, каких мало. Как я уже миллион раз говорила, Томас, он просто хочет для тебя лучшего…

– И никто лучше его не умеет это показать, – перебил Томас.

– Позволь мне закончить, – строго сказала миссис Барнс. – Боюсь, что он просто не понимает, что хорошо, а что плохо. Его родители были такие же. Фактически они вынудили его пойти на юридический факультет и приговорили к работе в семейной фирме. Я рада, что ты поступаешь по-своему, и, наверное, в эту самостоятельность входит и выбор любимой женщины.

Она обернулась к Аннализе, которая была очень рада подобной откровенности.

– Судя по рассказам Томаса и Эммы, ему повезло, что он тебя встретил… – сказала миссис Барнс. – И он так много о тебе думает… Что бы ни говорил Билл, для меня важно будущее моего сына. Ваше общее будущее. И я поддерживаю ваше решение. Я рада, что вы полюбили друг друга. Верите или нет, давным-давно и мы с Биллом были похожи на вас… – Ее лицо вдруг исказилось от горечи.

– Спасибо, миссис Барнс. – Аннализу искренне тронули ее слова.

Томас шагнул вперед.

– Спасибо, мама. Нам было важно это услышать.

Мать и сын неловко обнялись, и Аннализа подумала, миссис Барнс кажется ужасно одинокой, совсем как Nonna.

Разомкнув объятия, миссис Барнс вытерла руки о фартук, словно стряхивала с них пыль прошлого.

– Вот и все, что я хотела сказать. А теперь идите, займитесь своими делами.

– А где Эмма? – спросила Аннализа. Может, она сейчас сюда придет, как и миссис Барнс? – Я хочу с ней поздороваться.

Томас собрался уходить из кухни и поманил девушку за собой.

– Она наверху.

Миссис Барнс развязала фартук, словно в знак того, что ее дело сделано.

– Эмма скоро спустится.