Старый хозяин магазинчика взбирался по лестнице медленно, и у них ушло немало времени, чтобы подняться наверх.

– Вторую квартиру на третьем этаже снимает женщина по имени Элби – скрытная особа и, похоже, немного рассеянная. – Голос мистера Бузински отдавался эхом.

– Рассеянная?

Старый часовщик закашлялся и остановился на лестнице.

– С вами все хорошо, мистер Бузински?

Он отмахнулся и пошел дальше.

– Да, да, да, не о чем беспокоиться. – Через несколько ступенек мистер Бузински добавил: – Рассеянная… по-другому и не скажешь.

Аннализа улыбнулась. Они прошли по коридору, часовщик распахнул дверь и пригласил девушку войти. К ее радости, маленькая квартира с одной спальней оказалась чистой. Вдохнув воздух полной грудью, Аннализа почувствовала, что перед ней открылась следующая страница ее жизни. Стены радовали глаз белизной. И даже потрескавшийся кожаный диван и видавшие виды стулья с матерчатыми сиденьями не так уж плохи.

Кухня – небольшая, но чистая – ютилась в углу основной комнаты. Напротив дивана стоял маленький телевизор с антеннами, смотревшими в потолок. Заглянув в спальню, девушка обнаружила двуспальную кровать чуть больше той, что была у нее в Миллзе. Возле окна было достаточно места, чтобы обустроить рабочий уголок на холодное время года.

Мистер Бузински наблюдал с кухни, как Аннализа осматривает квартиру, заглядывая в каждый уголок. Наконец она добралась до балкончика шириной в метр, а длиной в два, а то и меньше. Отодвинув дверную створку, девушка вышла наружу и положила руки на перила, наслаждаясь прекрасной погодой. Она чувствовала себя Клеопатрой, перед которой раскинулся весь ее город.

Через дорогу были кондитерская, юридическая фирма и пекарня. Возле кривой ели, клонившейся налево, стояла телефонная будка, и кто-то там звонил, опуская в щель монеты. Дом часовщика находился в квартале от Конгресс-стрит и от кипевшей там жизни, но и здесь было довольно-таки оживленно – найдется что рисовать еще несколько лет. Аннализа уже представляла свой мольберт на этом месте возле перил, а под ним – ящик с красками. Подняв глаза, она увидела свисавший сверху папоротник с бурыми листьями. Мамины ветряные колокольчики подойдут сюда в самый раз. По другую сторону двери был еще один крючок – почему бы не сделать вторую музыкальную подвеску? Этот маленький балкончик – просто мечта любого художника.

– Ну, что скажешь, юная леди? – спросил мистер Бузински, когда Аннализа вернулась в комнату.

– Скажу, что растение на балконе не мешало бы полить. У вас ведь найдется кувшин? А если вы про квартиру – то она мне нравится. Клянусь – я вас не подведу.

Аннализу накрыло волной счастья, и в ее душе не было ни капли сомнений, пока она рылась в кухонном шкафчике в поисках кувшина.

– Когда ты хочешь переехать?

Девушка обернулась с кувшином в руке.

– Можно завтра утром?

Мистер Бузински усмехнулся, на этот раз куда дружелюбнее. Когда человек, который держит сердце на замке, вдруг открывается тебе – в этом есть что-то волшебное. Аннализа надеялась, что еще не раз услышит его смех. С бабушкой она испытывала ту же радость первого касания кисти к чистому холсту. Эмма тоже была из числа этих редких людей с ранимым, но добрым сердцем, которым не хватало глотка свежего воздуха. Аннализа не в первый раз вспомнила ее лес поющих деревьев. Девушка искренне надеялась, что однажды Эмма воплотит свою мечту.

Мистер Бузински извлек из кармана брюк серебряные часы на цепочке, и они привлекли внимание Аннализы. Наверное, часовщик держит у себя только самые лучшие часы. Мистер Бузински убрал их обратно в карман и сказал:

– У меня сейчас встреча, но завтра можешь приезжать в любое время. Я всегда в магазине.

Вот так, несмотря ни на что, Аннализа сделала большой шаг навстречу мечте.

Вечером, вернувшись домой, Аннализа с трудом скрывала свою радость. Даже случившаяся перед этим авария не могла омрачить ее прекрасное настроение.

– Он прямо как ты, – сообщила она бабушке.

– В каком смысле? – Nonna не отводила глаз от вечерних новостей.

Аннализа попробовала отключится от ведущего, говорящего про солдат в Камбодже. Она села на диван рядом с бабушкой.

– Такой же брюзга. Но когда смеется, нет ничего лучше на свете.

Nonna нахмурилась и погрозила кулаком, но в уголке ее рта притаилась улыбка.

– Это кто сказал, что я брюзга?

– Да все так говорят, Nonna.

Аннализа ушла к себе собирать вещи. Их было не так уж много – одежда, ящик с художественными принадлежностями, ее лучшие рисунки, швейная машинка, их с мамой музыкальная подвеска, проигрыватель и несколько пластинок. Nonna собрала и коробку со старой кухонной утварью – там была даже чеснокодавилка и одна из ее любимых деревянных поварешек. Это был поступок самурая, доверившего меч своему ученику, и он наполнил Аннализу искренней благодарностью.