– А потом наступила Великая депрессия. Я потерял работу. У отца Гертруды была судоходная компания в Портленде, и он предложил помощь, если мы переедем на север. Так мы и…

Над дверью зазвенел колокольчик, и они обернулись.

– Вы еще не закрылись! Какая удача. – Пожилая дама осмотрелась и нашла взглядом Аннализу. – Я ищу подарок мужу. Завтра ему исполнится шестьдесят, я откладывала до последнего.

Аннализа увлеклась историей Уолта, но гостья мигом спустила ее с небес на землю. Ведь это была сама Патти Гарнер – начальница рекламного отдела в универмаге «Прайд», та самая женщина, на которую она сначала хотела работать. На Патти молились все девушки в универмаге, поскольку она единственная из всех женщин смогла достичь вершины. Она стала легендой Портленда – как Дороти Шейвер, которая сделала карьеру в «Лорд энд Тейлор», одной из старейших сетей дорогих универмагов в стране. Шейвер крепко засела у Аннализы в голове, потому что она рисовала ее неделю назад.

У Патти были густые курчавые волосы; ей можно было дать лет пятьдесят с небольшим. Шерстяное платье в бело-серую клетку выглядело консервативно, но при этом стильно. Аннализа представила, как миссис Гарнер, вернувшись с работы, забирается в свою ванну с ножками в виде львиных лап и балует себя мартини в компании послушного мужа. Заранее понятно, кто у них в браке главный. На пальце у Патти красовался внушительный брильянт, еще больше того, что носила мать Томаса.

– Я здесь не работаю, – поправила Аннализа, с трудом отведя глаза от брильянта.

Уолт шагнул вперед.

– О, я найду, что подобрать вашему мужу. Вы ищете наручные часы или настенные? Что он предпочитает? У меня есть отличные новинки.

Аннализа отступила, уговаривая себя сказать Патти хоть пару слов, прежде чем она уйдет. На работе такого шанса не было: там повсюду шнырял мистер Миллер. Девушка ушла в другую часть магазина и посмотрела на оставшиеся пять картин. Лишь одна работа была совсем свежая, нарисованная после недавнего открытия. Решив, что время пришло, Аннализа выскочила из магазина и взбежала по лестнице.

Собрав самые любимые из последних картин, включая портрет Дороти Шейвер, она запихнула их в оранжевую папку и кинулась обратно. Уолт разложил часы на только что отполированном Аннализой прилавке, и Патти по очереди их разглядывала.

Аннализу так и подмывало вмешаться, но она не хотела отбивать у Уолта клиентку, потому что он разрешал вывешивать в магазине картины. Она встала недалеко от кассы и сделала вид, что занята делом, хотя ее мысли были далеко от этого. Девушку распирало от восторга – наконец-то ей выпал шанс попросить работу.

Как только Уолт пробил на кассе чек и захлопнул ящик, Аннализа подошла к Патти.

– Миссис Гарнер? Извините, можно к вам обратиться? Меня зовут Аннализа, я работаю в отделе распродаж. Мы раньше не встречались, но я хорошо вас знаю. Дело в том, что я подавала заявку на вакансию художницы по дизайну модной одежды, которая появилась этим летом.

– Ах вот оно что, – взяв пакет с новенькими часами для мужа, откликнулась миссис Гарнер. – Значит, ты художница? И зови меня, пожалуйста, Патти.

– В основном я пишу картины, но вообще я рисую всю жизнь и прекрасно знакома с ручкой и чернилами.

Аннализа знала, что все дизайнеры одежды пользуются ручкой и чернилами.

Девушка боялась, что Патти в ту же секунду спросит, сколько ей лет и какое у нее образование, но вместо этого услышала:

– Любопытно.

Аннализа достала папку.

– У меня как раз есть с собой кое-какие работы.

Она расстегнула кнопку и положила на прилавок первые три рисунка. На всех были изображены женщины в излюбленном Аннализой стиле – Патти легко могла бы оказаться одной из них.

Миссис Гарнер окинула их взглядом.

– Мне нравятся эти леди, – сказала она. Указав на картину с Дороти Шейвер, которая была копией со старой фотографии, где Дороти сидит, опершись подбородком на костяшки пальцев, Патти добавила: – Смотри-ка. Ты ведь знала, что она мой кумир, верно?

– Я думала, что она кумир для всех, – ответила Аннализа.

Патти перевела взгляд на Дороти, а потом опять на Аннализу.

– Так держать, девочка. Приходи ко мне в кабинет завтра утром, часов в восемь, и мы все обсудим. Что скажешь?

Аннализа еле удержалась, чтобы не вскинуть победно кулак.

– Приду с удовольствием.

– Вы окажете мне честь, если возьмете на работу, – сказала Аннализа Патти на другое утро, ровно в восемь утра. – Я буду стараться больше всех.

– Я начинаю верить, что ты говоришь правду, – ответила расположившаяся в кресле за столом Патти. – Давай сделаем так. Сделай-ка набросок с одного из этих платьев.

Аннализа обернулась. На стене висели три платья со сложным кроем.

– Прямо сейчас?