Появляется голограмма юноши, похожего на отца, на нем белая мантия с капюшоном. В сопровождении жрецов он идет по лестнице к исполинской статуе Ваала с пылающим чревом. Будто искры, возносится песнь, мужские голоса сплетаются с женскими. Парень, который точно под программой, шевелит губами, подпевая жрецам, его взгляд направлен вглубь себя.

К краю моста он подходит один. Вороху искр осыпает его, волосы дымятся, мантия покрывается черными точками.

— Во славу Ваала! — восклицает он, отталкивается и с улыбкой летит вниз.

Языки огня выстреливают навстречу, обнимают его, тело исчезает, и только тогда доносится крик агонии.

Парень точно под программой. Но как это доказать?

Следующий кадр — девочка в больничной палате, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких, открывает глаза. К ней сбегаются врачи, суетятся, не веря в чудесное исцеление.

— Если во славу Ваала вы сделаете то же самое, пожертвуете самым дорогим, то так проявите лояльность Величайшему, и ваш род будет защищен, — торжественно провозглашает Гамилькар.

— Послезавтра в тринадцать ноль-ноль, — поддерживает его верховный жрец Ганнон. — Состоится Великое Подношение. После него, клянусь жизнями своей и всеми представителями своего рода, вернется мир и воцарится благодать. Все будет, как раньше. Голосования не требую, каждый самостоятельно сделает выбор. Двери храмов открыты для граждан всех ступеней. Спасибо за внимание.

Боэтарх занимает свое место, и слово берет генерал, не ставший лететь в центр на платформе:

— Прошу добавить в повестку дня голосование по Новой Сарепте. Карталонцы получили доступ к ядерным ракетам, но не в силах перепрограммировать их. Необходимо срочное вмешательство: превентивный ядерный удар по столице Северной Карталонии, Новой Сарепте. Иначе наши жизни окажутся под угрозой.

Кто-то нажимает красную кнопку, и звучит сигнал несогласия.

— Слово представляется Малху Барке, главе величайшего рода Барка.

Малху лет столько же, сколько Ульпиану Магону, но выглядит он как пожилой, утомленный жизнью человек, а не чуть сдавший великан.

— Протестую. Столь кардинальные действия настроят карталонцев против нас, и, когда вернемся в Карталонию, мы уже не будем в безопасности.

Его перебивает Гамилькар Боэтарх:

— В еще большей опасности мы сейчас. Нельзя допустить, чтобы наши разработки попали в руки карталонцев, диких и агрессивных. Все мы знаем, что у твоего рода интересы в Карталонии, но теперь вопрос стоит о безопасности всех пунийцев. Выношу на голосование скорейший точечный удар по крупнейшим городам.

В голове вертится странная фраза «кровь и огонь».

Почему Боэтарх так яростно старается продавить удары по Карталонии?

Кровь и огонь…

Ни в коем случае нельзя допустить гибель стольких людей. Если Боэтарх продавит ядерный удар и преподнесет его как глобальную жертву Ваалу, а потом пунийцы закрепят эффект кровью своих детей…

Пишу Эйзеру и Ульпиану, что нужно голосовать против ядерной войны, а сам жму красную кнопку, всей душой желая, чтобы мне предоставили слово. Суфий смотрит на меня, задумывается…

— Говорит Леонард Тальпаллис.

Пока лечу на платформе к центру, думаю, что мне бы способность дистанционно воздействовать на умы! Но увы. Приходится включить все свое красноречие, живописуя последствия ядерных ударов: разрушенные заводы, гибель цвета нации.

Глядя на Филина, считываю, что он ко мне равнодушен, прикидываю, стоит ли применять способность и улучшать его отношение ко мне на 5 единиц, но решаю повременить, заканчиваю обращение:

— Даже если потом восстановить заводы, там некому будет работать, да и между нами и карталонцами, действительно, будет вбит клин навсегда.

— Голосуем, — говорит суфий, едва я закрываю рот, и нажимает зеленую кнопку — поддерживает превентивный удар.

Я возвращаюсь и жму красную, но в этот раз расклад не в нашу пользу: против войны гаммы, я, Гискон, Магон, Барка и еще три альфы. Большинство выбирает ядерный удар, Боэтарх торжествует. Сжав челюсти, встаю.

— Я прошу два дня на переговоры с карталонцами.

Тарабанящий пальцами по столу Филин, голосовавший за ядерный удар, вскакивает, поворачивается ко мне.

— Если ты не просто так сотрясаешь воздух и действительно сможешь договориться, то почему нет? Выношу на голосование предложение о ядерном ударе послезавтра, двадцать первого мая, в девятнадцать ноль-ноль.

В этот раз «за» голосуют почти единогласно, против лишь Боэтарх и Ганнон.

Вытерев пот, я выдыхаю, а в голове крутится рой мыслей, как осуществить безумный план, и единственно, что приходит на ум… Точнее, кто, — Вэра. Соотечественники должны его послушать. Если нет, значит, можно ставить крест на всех моих планах.

Все, что нужно Боэтарху для того, чтобы инициировать прорыв — кровь (ядерный удар по Карталонии) и огонь (самосожжение великих пунийцев).

Офицеры «Оплота» собрались в гостиной моих апартаментов, потому что я не в праве самолично принимать решение такой важности. Мог бы, конечно, но…