Пока жду остальных, сканирую девушку, мою бывшую ученицу, которую несколько лет мучил, но так и не открыл у нее паранормальные способности. Интеллект — 10, физическое развитие — 11. Добираюсь до интересующего:

Заблокированные способности: телепатия (предел развития способности — 14).

Разблокировать?

Внимание! Обладателю второго осколка Сферы познания доступно применение способности не более одного раза в 5 суток.

Дариэллу я лечил, но способности у нее не разблокировал. Значит, могу попытаться сейчас. Мысленно соглашаюсь с «разблокировать», и появляется текст:

Необходимое условие — тактильный контакт.

Подхожу к напрягшейся Наоми, кладу ладонь ей на лоб, девушка вздрагивает, хлопает ресницами.

Разблокирована способность: телепатия.

Развитие способности на данный момент: 6.

Наоми гораздо талантливей Наданы, ее бы в команду!

— Наоми, тебя причислили к простым ошибочно. Ты — довольно сильный телепат. Благодаря обретенным способностям я разблокировал телепатию, теперь ты можешь если не читать, то чувствовать мысли человека.

Делаю шаг назад, обвожу взглядом собравшихся и улыбаюсь, разводя руками.

— Безумно рад вас всех видеть. Наоми, следи за моими мыслями, подтвердишь, что я честен. Я по-прежнему считаю себя трикстером, а трикстеры своим не лгут.

Пересказываю все, что со мной случилось, дохожу до момента, как пытался помочь во время облавы, но меня атаковал Макс, когда я пытался отбить Элиссу, и, не желая того, я его прикончил.

Думал, что Дэн будет возражать, но он лишь сверкает синими глазами, катает желваки, его отношение ко мне — ненависть, будь его воля, давно пристрелил бы. Замолкаю, смотрю на Наоми. Она все так же ошалело хлопает ресницами.

— Он не врет! Леон и правда защищался.

Дэн не выдерживает, вскакивает.

— Да, мы собрались продать девку, получить миллион и разделить между нами всеми! Мы голодаем, скоро дохнуть начнем! И когда встал вопрос, кому жить, Максу или этой… сучке, ты выбрал ее! — Он не говорил, выплевывал слова, и его голос эхом метался в пустом зале. — Говоришь, что считаешь себя трикстером. Крыса ты! Сам небось ее продал и вон как поднялся!

Собравшиеся встревоженно гудят, напряжение достигает апогея, моя рука ложится на рукоять пистолета. Когда фонтан красноречия Дэна иссякает, я снова беру слово. Начинаю издали:

— Вы все знаете легенду, что когда у зверобогих умирает Белый Судья, то Танит, воплощенная в девушке великого пунийского рода, снисходит до пунийца, и он становится Судьей, да? — Молчание служит ответом. — Мир Ваала рушится. Танит теперь против него, и та девушка, Элисса, и была воплощенной Танит. Белый Судья никогда не появится. Теперь вместо него буду я. Но мне нужно развиваться, и, чтобы изменить мир, действовать надо сверху, наращивать влияние. С помощью Танит и Шахара я пробился на четвертую ступень. И не только пробился, но и Эйзер Гискон готов отречься от Ваала. Ему нужны верные бойцы. Он готов предоставить землю, где вы будете жить, это на Сабанском полуострове. И сейчас вы должны ответить, пойдете ли со мной. Будем ли мы сражаться вместе, как раньше. — Смотрю на Наамана. — Что скажешь? Каков бы ни был твой ответ, я все равно не оставлю свою стаю без помощи.

Нааман выдерживает мой взгляд, его целый глаз блестит, ноздри раздуваются.

— Леон был отважным воином и преданным другом, — говорит он. — Но я смотрю на тебя и не вижу его. Ты стал другим. Нам нужно время на принятие решения.

— При положительном ответе завтра за вами прилетит транспортник Гискона, и вы никогда не будете голодать, прятаться и нуждаться. Вам предоставят жилье, современное оружие и технику. Все, что от вас потребуется, отбивать атаки бунтовщиков, которым подыгрывает нынешняя ЧВК. Мало того, я попытаюсь убедить Гискона создать свою ЧВК, куда рассчитываю включить вас, причем на офицерские должности.

— А как же дети? Женщины? — пролепетала Гитель омертвевшим голосом, видимо, ее убило осознание того, что ко мне снизошла Танит, что это означает, ни для кого не секрет.

— Место будет всем. У вас есть полчаса. Оставляю вас и жду в коридоре.

Прислонившись к стене и запрокинув голову, думаю о том, как поступил бы на месте загнанных в угол людей. Им некуда отступать, нечего терять, но шаг в неизвестность всегда страшит. В столовой поднимается гвалт, отдельных слов не разобрать, больше всех спорят женщины, долетает «голод», «сдохнем». Нааман взывает к порядку и выносит решение на голосование.

Выходит он раньше чем через полчаса, кладет руку на плечо и заглядывает в глаза.

— У нас нет выбора, Леон. Здесь мы точно погибнем, нас загоняют, как диких зверей. Поэтому мы идем с тобой. Нас осталось шестьдесят четыре человека. Двадцать детей. Сорок четыре взрослых, двадцать пять женщин, девятнадцать мужчин — не маловато ли?