— Поздно метаться, Гелибаал.

Он окидывает взглядом помещение, нас, чуть дольше рассматривает костюм Наданы, проверяет на прочность стальной трос, стягивающий запястья за спиной. Я включаю видеозапись.

— Расслабься, тебе не уйти. Ты попал в лапы ведомства «Оплот». Слышал о таком?

— Гаммы? — интересуется он. — Дельты?

— Значит, не слышал. Четвертый уровень, Гелибаал. Тебе, наверное, интересно, чем привлек наше внимание?

— Четвертый? Ааа, ну, тогда ясно, как вычислили. — Уверенность слетает с него, плечи никнут.

— Сам не догадываешься за что задержан? Или послужной список слишком длинный, теряешься в догадках?

Между делом сканирую его: список и правда бесконечный, я еще такого не видел. Похоже, Гелибаал совершил все существующие преступления: от сокрытия доходов до убийств с применением пыток. Делаю мысленный запрос на применение новой способности, и перед глазами всплывает текст:

Применить распознание лжи к объекту: Гелибаал Армадон?

Даю мысленное согласие и представляюсь:

— Меня зовут Леонард Тальпаллис…

По округлившимся глазам вижу: узнал меня, но не как руководителя нового ведомства, а как звезду телешоу. Выдерживаю паузу, продолжаю:

— Еще раз уточняю. Нам не нужно доказывать твою вину, я уверен, что она есть, и этого достаточно. Вспоминай: взрывы в аэропорту, конец апреля. Ты координатор, как и ныне покойная Иллона Скода. Отпираться бесполезно. Ты можешь унести в могилу имя заказчика, но тогда будешь умирать долго и мучительно. А можешь оказать содействие следствию. Выбор за тобой.

Армадон делает невозмутимый вид, улыбается снисходительно.

— Общеизвестно, что виновники произошедшего — трикстеры, ты на меня это не повесишь.

Злость захлестывает волной. В единый миг Гелибаал Армадон становится средоточием зла, виновником всех бед, в том числе смерти Элиссы. Сжав челюсти, шагаю навстречу, коротким ударом бью его под дых — пленник скрючивается, но я не даю ему сложиться, хватаю за горло, стискиваю пальцы.

— Повторяю: мне не нужны доказательства. Времена сейчас такие, смутные. Ты ведь мастер пыток? И знаешь, что не всякую боль можно стерпеть, не так ли? Скоро поймешь, что оно того не стоит. Надана, принеси клещи, иглы, бечевку. — Соратница быстро ориентируется, что нужно подыграть, кивает и удаляется. — Поверь, Гелик, я не уступаю тебе в мастерстве, и скоро ты в этом убедишься. Мало того, мне нравится, когда отморозки типа тебя корчатся и молят о пощаде.

Ярость в моих глазах Армадон принимает за фанатизм влюбленного в дело маньяка, вижу ужас, плещущийся в его зрачках, изображаю зверскую улыбку.

— Рассказывай, как ты это провернул. Кто непосредственный исполнитель? Во время теракта я видел черноротого с ребенком, в рюкзаке девочки была взрывчатка. Другие детали мне тоже известны. От твоей честности зависит, насколько мучительной будет твоя смерть.

— Чего ты хочешь? Ладно, признаю, трикстеры ни при чем. Поступил заказ сверху. Через курьера я получил задание и деньги. Курьеры менялись, их имен я не знаю и не вникал. Кто заказчик, тоже без понятия.

Прислушиваюсь к ощущениям и ничего не чувствую.

— Правда, — говорит Надана, вернувшаяся с сумкой, для убедительности встряхивает ее — внутри звенит металл.

Полагаю, я что-то почувствую, только когда мне солгут. Единожды Армадон уже лгал, и я разозлился. Злость и есть показатель? Вероятно.

Можно ли будет как-то использовать эту запись, чтобы привлечь Боэтарха к ответственности? Вряд ли.

— Продолжай, — обращаюсь к Армадону, прислушиваясь к ощущениям. — Кто исполнитель.

— Его зовут Гектор. Я даю ему задание и задаток, он разрабатывает план, согласовывает со мной. Где он берет непосредственных исполнителей, мне…

— Он дельта? Гамма? Главарь преступной группировки?

— Прокладка, как и я. Я могу его вызвать, и поговорите. Давайте так, — он переводит взгляд с Наданы на меня. — Я вам Гектора, вы мне — помилование?

— Гектора ты и так сдашь, вопрос в том, будет тебе при этом очень больно или нет.

— Он сотрудничает с Братством топора, с Потрошителями из черноротых, с Гиенами.

— Ты лично присутствовал, когда они исполняли задание?

— Нет…

И снова ощущаю негодование и злость. Молча открываю принесенную Наданой сумку, куда она напихала ложки, гайки и прочие железки, попавшие под руку, достаю наиболее подходящее для пыток — отвертку и веревку, которую протягиваю Надане.

— Хорошенько намочи и верни мне.

Девушка хлопает Армадона по плечу и удаляется.

Армадон, сообразивший, что я раскусил ложь, признается:

— Да, был. С Иллоной, мы работали в паре, но где ее искать, я понятия не имел. А сейчас бесполезно…