— Надана? Лекс? Есть кто живой? — снова зову я.

— Есть! Леон! — доносится издали радостный возглас, в нем столько надежды, ликования и благодарности, что с полминуты купаюсь в чужих ощущениях.

— Надана, стой на месте и издавай звуки, я приду и вытащу вас.

Лекс и Надана поют на два голоса, слов и мелодии не разобрать, доносится просто усиленный эхом гул. С минуту жду, когда зрение адаптируется к анемичному свету браслета, и бегу на звук, поглядывая по сторонам. Замечаю слабое мерцание на стене, останавливаюсь и, не веря своему счастью — здесь есть вода! Касаюсь прохладных потеков, подавляю порыв слизывать вожделенную влагу, бегу дальше. Сперва нужно вывести Надану на поверхность и только потом спускаться ниже и искать воду.

Два силуэта, чуть более черных, чем темнота пещеры, обнаруживаются за вторым поворотом направо. Они видят слабо светящееся кольцо браслета, и Надана бросается ко мне, сгребает в объятиях так, что кажется, хрустнут ребра.

— Я же сказала, что он нас отсюда вытащит! — бормочет, она, наконец отпускает меня. — У меня было ружье, у гемодов отжала. Но потеряла где-то и не нашла.

— Оно у меня. Ты крута! Давайте за мной, и побыстрее. Время работает против нас, уже все крепости заняли, формируются отряды, — это я говорю уже на ходу.

Один поворот налево, второй, а вон и свет в конце тоннеля. Выбираюсь наверх, а следом выходят встрепанные, грязные Надана и Лекс. Представляю их с Эристаном друг другу, Лекс трясет протянутую руку, а Надана сразу же отправляет охладиться в каменоломнях сгоревшего на солнце парня, который, молодец, не показал, что удивлен половой принадлежностью этого высоченного татуированного на первый взгляд мужика. Всеобщее ликование передается и мне, покрепленное надеждой найти воду.

— Ты бы видел, что тут было! — возбужденно тарахтит Надана. — У гемодов, прикинь, трицикл! И ружья, но я одно отбила! А они зассали на нас лезть и решили взорвать. — Она смотрит на башню, поставленную над входом в каменоломни. — Теперь понятно, как нам подфартило! А тебе спасибо, что не обломался это копать… А еще один гемод — гипнотизер! Подполз к нам, и Лекс замер, как истукан, а меня не взяло. Прикинь! И я отбивалась от них троих!

Дроны оживляются — мой и Эристана. Те, через которые следили за Наданой и Лексом, видимо, отозвали, решив, что люди погибли, и теперь трансляция ведется только через наши.

Чувствую, сегодня у Блейма будет сенсация. Два участника восстали из мертвых! Голосуем, зрители, голосуем! Вот только что их голоса дают и как это поможет нам, пока вопрос без ответа.

Надана напоминает ребенка, который, захлебываясь эмоциями, дергает воспитателя за рукав, делится достижениями. Кладу руку ей на плечо.

— Ты молодец. Но нам надо найти воду. Если не сделаем этого, то считай, все, наш отряд проиграл, а я знаю, где она может быть.

— Я уже подыхаю! — отзывается Эристан и стонет надтреснутым голосом: — Пи-и-ить! Пи-и-ить! Сестра, воды!

— Давайте свои фляги и ждите здесь, я в подземелье за водой. — Собираю фляги в вещмешок.

— Ты не заблудишься? — доносится вдогонку голос Лекса. — Сколько тебя ждать?

— Не заблужусь, — отвечаю, спрыгнув в лаз, откуда я вывел Надану. — Сколько ждать — не знаю. Даже если меня долго не будет, не лезьте в штольни. Все всё поняли?

— Так точно! — отзывается Эристан, наслаждающийся прохладой на площадке перед лестницей наверх.

Дрон, сопровождавший меня до спуска, за мной в каменоломни не летит, предоставив меня самому себе. А я наслаждаюсь темными ходами, по которым так скучал, считаю повороты, и натренированный мозг безошибочно их фиксирует. Спуск обнаруживается в паре минут ходьбы, это лестница, вырубленная в скале. Пропускаю один этаж, второй, выбираю третий, веду рукой по влажной стене, поросшей белесой плесенью.

Слышу звон капель, бегу на звук, не забывая фиксировать повороты. Если собьюсь, я отсюда не выберусь. Вылетаю в просторный зал, где с потолка, поросшего каменными сосульками, срываются капли, падают на каменные наросты, торчащие из земли, и стекают в огромную лужу, даже скорее озеро.

Бросаюсь к нему, зачерпываю воду горстями, пью, умываюсь, умываюсь, пью, растираю тело сожженное солнцем, которое печет огнем, снова пью и не могу напиться. Набираю фляги водой одну за другой — под самое горлышко. Все равно придется спускаться еще как минимум раза два, ведь большой емкости у нас нет, а тащить сюда всю толпу долго и энергозатратно. Потому, запихнув фляги в вещмешок, выбираюсь на поверхность, раздаю их, и начинается всеобщее ликование.

— Там еще есть? — спрашивает Эристан, отрываясь от фляги, я киваю, и он выливает остатки воды себе на голову, растирает по телу, издавая стоны наслаждения.