Собственно, со светильника мы и начали. Заклинание не сложное, к материалам не слишком требовательное. А главное, если что-то пойдет не так, это не причинит вреда окружающим. Разумеется, имелась вероятность взорвать будущий артефакт неумелыми действиями, но это нужно совсем мозгов не иметь. А Антонина Владиславовна ими не только обладала, но и умела использовать по назначению.

Положив на проеме окна заготовку, которую мы купили на деньги великого князя, я поставил рядом сумку с набором начинающего артефактора. Конечно, имелись у нас и более продвинутые инструменты, но… Чем меньше отвлекающих факторов и вопросов по применению специализированных предметов и ингредиентов на первом занятии, тем проще.

— Итак, Антонина Владиславовна, — произнес я. — Базовые знания я вам уже дал. Теперь пришла пора попробовать их на практике. Прошу.

Отойдя в сторону, я позволил младшему лейтенанту приступать к делу. Назначение инструментов ей было понятно, какое заклинание вносить на металлическую заготовку, известно. Так что дальше начиналась рутинная работа по составлению печати.

— Прежде чем приступать к делу, измерьте материал, — напомнил я. — Чем меньшую площадь занимает заложенная вами в предмет магия, тем больше заклинаний в артефакт теоретически можно вместить. К примеру, помните трость Солнцева?

— Да, — вооружившись блокнотом и ручкой с линейкой, кивнула моя ученица.

— Я бы легко нанес на нее десяток самых разных чар, — продолжил мысль я. — Но это — я. Настоящий артефактор всегда старается ужаться до максимума. Однако если бы трость Венедикта Кирилловича обрабатывал кто-то менее сведущий в магии, ему бы всей трости не хватило, чтобы превратить ее в достойный артефакт. Так что здесь крайне важен опыт.

Пока я говорил, Жданова нарисовала в блокноте заготовку и принялась делать расчеты. Сама печать была нанесена мной на другой листок, так как Антонина Владиславовна ее не знала. Но сейчас младший лейтенант старалась восстановить ее по памяти, а не подглядывать в шпаргалку.

Тренировать память, закладывая в нее как можно больше печатей — неплохой способ вычленить закономерности магии. В какой-то момент количество обязательно перейдет в качество, и чародей осознает правила создания заклинаний, которые действительно будут работать.

Беда этого мира в том, что такие озарения случаются редко. Ограниченность ли это воображения, или следствие постоянной скрытности, когда благородные семьи прячут свои книги заклинаний от посторонних глаз — мне было все равно. Я не собирался менять мир и учить чарам всех вокруг.

Каждый элемент печати отвечает за свою часть заклинания — точность, выбор цели, эффект, его длительность и так далее. Если, к примеру, разложить на составляющие известные Ждановой чары, она легко обнаружит в них блок, обозначающий огонь. И, если ей хватит сообразительности и знаний, рано или поздно моя ученица попробует вплести в уже известную печать того же огненного снаряда лед или электричество. И тогда у нее выйдет ледяное копье или разряд.

Так, «открывая» уже известные заклинания, можно значительно расширить свой арсенал. Однако более сложные чары требуют больше эрудиции. И чем требовательнее они к знаниям мага, тем большее число узлов необходимо для их освоения.

Собственно, я уверен, что именно так самые первые чародеи и поступали — пытались менять что-то в печати и смотрели на результат. Не все подобные эксперименты безопасны, однако рано или поздно новые заклинания оказывались созданы.

— Я закончила, Иван Владимирович, — произнесла Антонина Владиславовна, демонстрируя мне блокнот с заготовкой и расчетами по вложению в нее печати. — Что скажете?

Технически все было верно составлено. Однако между расчетом и реальностью существует разница. И это Ждановой еще предстояло узнать.

Улыбнувшись, я кивнул.

— Что ж, приступайте, Антонина Владиславовна, — разрешил я. — Посмотрим, что у вас получится.

Она вооружилась инструментами и, сверившись со своим эскизом, начала наносить узор на металл. Дело двигалось тяжело — одно лишнее движение могло все испортить, так что младший лейтенант не спешила. Я ее тоже не торопил, прекрасно понимая, какое волнение она сейчас испытывает.

— Позовете меня, когда закончите, — произнес я, спускаясь на первый этаж, на котором уже дожидалась меня Варвара Константиновна.

Легостаева выглядела хмурой, а ее ученики все еще копались внизу. Очевидно, что контролировать их обучение от начала и до конца маг смерти не собиралась. Уверен, она дала им какое-то задание в духе «пока не найдете, можете не подниматься». Не самый успешный подход, когда дело касается магии, на мой взгляд, однако лезть в чужой воспитательный процесс я счел излишним.

— Вы хотели со мной поговорить, Варвара Константиновна, — напомнил я.

— Да, — кивнула та. — Отойдем?

Мы выбрались на улицу. Дождь еще так и не начался, но угольно-черные тучи уже закрыли собой небо. Усиливающийся ветер трепал остатки травы во дворе, предвещая скорый разгул непогоды.

Жестом позволив некромантке вести, я прошел вслед за ней в дальний угол моей территории, где не было никого, кто мог бы случайно подслушать наш разговор. Кроме того, Легостаева еще и защитой от звука обеспокоилась, установив соответствующий барьер.