Сколько раз я хотел спуститься туда и каждый раз откладывал, обещая себе, что найду способ. Если не сейчас, то никогда? И не довольно ли отговариваться этими странными поисками способа?

Довольно.

Через миг я соскользнул в пропасть, падая вниз и готовясь уйти в Рывок, чтобы погасить скорость.

Сей…

В ноги мягко толкнулся камень утёса.

Что за?

Я стоял на том самом краю, с которого вдох назад шагнул вниз.

Через миг я сжимал в пальцах одну из веток, что лежала в кольце для костра, ещё через миг эта ветка полетела вниз. И долетела, смяв траву у подножия утёса.

В чём же тогда проблема?

А если так?

Я снова сокользнул вниз, но в этот раз не спрыгнув, а спускаясь по стене утёса, неспешно выискивая опору для ног и рук.

Удалось спусться на две трети высоты, а затем руки потеряли опору, и я вновь упал на верхнюю площадку утёса.

Упал, а через миг захохотал, вскинув голову к медленно ползущим над головой облакам.

— Ха-ха-ха!

Музыкантка тут же ударила по струнам, меняя ритм на рваный, клокочущий, безумный и неудержимый, но стоило мне оборвать смех, как она сменила музыку, в очередной раз поражая своим талантом.

Я встал, шагнул к краю, впился взглядом в землю там внизу. Ни следа смятой травы и палки, зато эта самая палка отыскалась в кольце.

Обман. Всё вокруг обман. Здесь нет никакого огромного пространства, я ограничен лишь площадкой самого утёса. И глуп же я был, думая, что можно спуститься к подножию и прогуляться по лесу. Ещё бы загадал дойти до гор на горизонте.

Какого размера мой жетон? Какого размера пагода Малого Испытания в Миражном? Какого размера пагода Испытания в безымянном Зале Стражей на землях Ян?

В крошечном жетоне лишь утёс. В Малом Испытании я бился с сектантами на пространстве в несколько сотен шагов, большего мне, Воину и не нужно было. И только в недавнем Испытании, в многоэтажной пагоде едва ли не с меня ростом, да ещё и окружённой Флагами формаций и составляющей с ними и камнем пола единое целое, я во всю мощь пользовался Рывком и шагал многие ли.

Откуда в крошечном жетоне отыскалось бы место для подобных просторов? Это не более чем красивая картинка, которая радует глаз и слух своим видом, но не даёт никакой свободы. Наивно было думать иначе, даже возможности Древних имеют ограничения.

Настроение после этого открытия было таким странным, что я даже не стал заниматься в жетоне запланированной попыткой изменить техники, а просто вышел оттуда.

В настоящем мире я сидел в удобной позе на берегу озерца, лицом на рассвет.

Это я удачно вышел — солнце только-только начало выплывать из-за линии горизонта, бросая первые розовые лучи на небо и озеро передо мной.

Не всё же мне заниматься бесконечными тренировками? Вместо них я долго любовался рассветом.

Едва же проснулся Седой, насел на него:

— Давай, продолжай вчерашний разговор.

Тот, ополаскивая лицо из озера, буркнул:

— Может, сначала хоть чаем напоишь, молодой магистр?

— Чай — это награда, а за что тебя награждать, если ты сегодня ещё ничего не сделал? Давай урок и будет тебе чай.

— Ага, ага…

Седой и не подумал прерывать свой обычный утренний ритуал: оттёр воду с лица, потёр мокрую щетину, затем оттянув пару прядей волос, осмотрел их, проверяя голубизну их оттенка. Как я и подозревал, в Империи всё было не так, как в Тюремных поясах. Ошибок с Возвышением на начальных этапах здесь случалось мало, а сильные идущие и вовсе плевали на чьё-то мнение и правильность, распоряжаясь стихией в своём теле по своему усмотрению.

Например, окрашивали волосы так, как им нравилось. Когда несколькими прядями, как это делал я сам, когда меняя оттенок всех волос. Именно последнее и происходило с Седым, причём происходило с полного его одобрения, возвращая его прежний, молодой облик, каким он, наверное, и начал шляться по своим любимым Павильонам Цветов и Удовольствий. И даже несмотря на зримые доказательства его выздоровления Седой каждый день теперь глазел на себя или волосы, а вечером, когда наступала пора лечения, бурчал, что это время молодой магистр, то есть я, мог бы провести с большей пользой.

Я устал ждать и, кстати, впустую тратить это самое время, напомнил о себе:

— Аранви.

— Да-да, молодой магистр.

Седой встал, потянулся, медленно крутясь на месте и осматриваясь. Чуть прищурившись, я даже уловил, как его восприятие хлынуло во все стороны, покрывая всю округу — прошедшие недели и полученные уроки не прошли для меня даром.

Как можно поддерживать боевую медитацию непрерывно, даже во сне, так можно поступать и с восприятием. И всё же во сне покрываемая этим навыком площадь в несколько раз меньше, чем у бодрствующего Властелина Духа, который прилагает усилия к осмотру окрестностей.

Я вновь усмехнулся. Что тоже вполне логично, если дать себе труд хоть на миг задуматься об этом.