Я всё же обернулся, встретился на миг глазами со Зверем, отвернулся и спокойно зашагал дальше. Уверен, мы никогда не встретимся. Ещё сто вдохов, может, даже меньше, и мы очутимся на другом конце Пояса. Одна из десятков встреч в жизни, у которой не будет продолжения.

Площадь портала. Суета. Людей здесь оказалось гораздо больше, чем на площади города Ян. Я выпустил восприятие в полную мощь, оглядывая всех людей здесь и все ближние закоулки. Ни одного знакомого лица. Ни одной бумажки в руках с нашими старыми приметами, ни одного портрета: «Их разыскивают за разрушение города Ян!».

Проскочим?

Стоящий на нашем пути молодой мужчина лениво оглядел нас с Седым.

Явно вербовщик, которому нет дела до тех, кто покидает город.

Равнодушно отвернулся и сделал полшага в сторону, уступая нам путь.

Я прошёл, едва не коснувшись его плечом.

Ступени наверх.

Стража, глядящая настороженно. Идущий, который без слов протягивает к Седому руку. В ладонь ему опускается кисет с платой за двоих. Кисет в плату не идёт. Мгновения, пока меняется привязка и считают камни.

Вот идущий кивает, а Седой называет город.

Стража расступается и мы шагаем в центр площадки, в центр горящего голубым Массива. Так и тянет достать из кольца перстень дракона и проверить его, но я одёргиваю себя. Лишний, не нужный никому риск. Я достану перстень только тогда, когда у моей фракции появится свой личный портал.

Сияние портала, миг затяжного небытия, и мы оказываемся совсем в другом месте.

— Освобождаем проекцию выхода!

И снова я замешкался.

С ухмылкой шагнул вслед за Седым. К новой страже, но старым вопросам.

— Ралуф из города Яшмовых Скал.

— Арул из города Яшмовых Скал.

Стражник прищурился:

— Имена похожи. Отец и сын?

Седой кивает:

— Да. Решил показать ему большой город солидной фракции.

— Проездом, значит?

— Неделя, вряд ли больше. Слыхал, у вас тут недёшево.

— Ясно. Добро пожаловать в город Лазурных Облаков.

Стражники расступились. Всё гораздо проще, когда ты не пахнешь кровью, не выглядишь так, словно только что вывалился из сражения и сразу намекаешь, что не будешь у них задерживаться.

Шагая вниз по ступеням с площадки Массива Пути, я оглядывал третью площадь портала, которую вижу в Пятом поясе. Да, больше чем две предыдущие, а вот людей я бы не сказал, что больше. Правда, судя по солнцу, здесь сейчас очень раннее утро.

Возможно, нас проверял стражник, обладающий талантом ощущать ложь, но кто же виноват в том, что, едва выйдя с площади, мы без слов изменили свои планы. Неделя — это так долго. Особенно для тех, кто два месяца просидел в глуши, выжидая.

Кстати.

Я толкнул мысль к Седому:

— Аранви, а сколько дней мы потратили на путь сюда от Зала Стражей?

— Шестьдесят… три? Это так важно? А, ну да. Точно. Нам же нужно определиться, куда переходить, вдруг и правда этот аукцион тоже завершён. Простите, молодой магистр, задумался о своём.

Седой целеустремлённо двинулся наискось по улице, к торговым лавкам, а я с усмешкой сообщил:

— Вообще-то, важно не поэтому, — ощутив на себе взгляд Седого, признался. — День рождения. Он был где-то в то время, как мы дошли до Зала. Или чуть позже. Или раньше. Немного потерялся во времени.

— Бывает, молодой магистр. Сейчас.

У первого же прилавка, который, как оказалось, торговал сладостями, Седой швырнул дешёвый духовный камень торговцу:

— Эй, мы только вернулись в город, подскажи, какой сейчас день.

— Семнадцатый день двенадцатого месяца.

Седой кивнул торговцу, двинулся дальше, на ходу спросив уже у меня:

— И как, когда у молодого магистра день рождения? Ну, чтобы знать, когда готовить подарок.

Я с усмешкой признался:

— Да вот, пытаюсь понять и посчитать. Всего же пятнадцать месяцев, да? А если из двенадцати отнять семь это сколько будет?

— Чего? — Седой даже сбился с шага, оглянулся на меня в полном изумлении. — Ты хочешь сказать, что не можешь посчитать такой простой… Нет, — Седой покачал головой. — Да быть того не может, ты сказал пятнадцать? Ты не знаешь и летоисчисления?

Я вдруг вспомнил Фатию и нашу с ней беседу о единицах измерения. С широкой, довольной улыбкой едва ли не слово в слово повторил Седому то, что говорил ей: