— У тебя нет выхода. Но из всех добродетелей идущих к Небу больше всего я уважаю справедливость. Год службы за попытку убийства это справедливо. И справедливо будет через год сделать тебя свободным.

— Не боишься, что в тот же день я тебя…

Травер захрипел, рухнул на колени, упёрся рукой в грязный, заплёванный пол.

Я заметил:

— На год тебе лучше забыть про желание убить меня. Через год, — пожал плечами, не заботясь, что он может этого не видеть. — Через год ты, конечно, можешь попытаться, но через год мне уже не нужна будет твоя служба и я уже не буду так милосерден с наказанием.

Травер справился. Либо с собой, отбросив мысли о моём убийстве, либо с Указом, обманув его и спрятав эти мысли глубже:

— Как это возможно? Что ты со мной сделал?

Отвечать я не собирался. Приказал:

— У тебя сто вдохов на то, чтобы привести себя в порядок. Переоденься, помойся, собери вещи, смени лицо. Сюда ты вернёшься только через год. Время пошло.

Шагая по улице, я поймал себя на том, что ожесточённо тру бровь, да и иду в сторону площади портала.

Выругавшись сквозь зубы, остановился.

Да, мне не нравится происходящее, но это не значит, что я должен всё бросить и вернуться в город Пяти Ветров ждать Седого и орденцев.

Всё это не раз уже было обдумано за последние недели. Если за орденцами так пристально следят, то им не позволят основать новую фракцию. Единственный способ и то не дающий гарантий того, что одним не прекрасным утром к нам не заявится какой-нибудь Повелитель Стихии от Эрзум или Стражей и не уничтожит нашу мелкую фракцию, чтобы стереть даже воспоминание об Ордене Небесного Меча — это сделать орденцев лишь частью новой фракции, сделать вид, что они действительно отказались от своего прошлого и надеяться, что мы первое время будем слишком незначительны, чтобы ради нас пошли на такие грубые нарушения правил.

Пока же спасают эти правила Орден в Шестом и во время редких вылазок в Пятый? Пользуются же лазейками фракции сочувствующих и помнящих, чтобы прикрывать орденцев на своих землях? Раз решено, что и новая фракция будет использовать лазейки в правилах и законах, нужно продолжать придерживаться плана.

Главное, стать достаточно сильными, чтобы пережить приход нового Иглата, но не слишком наглыми, чтобы не раздражать самого Императора и тех Стражей, что следят за соблюдением правил. С остальным… С гневом и недовольством окрестных фракций мы должны справиться и именно для этого я и подчинил себе Травера.

Очень бы пригодился ещё и свой знакомый Страж, такой же, который помог Илимии с семьёй Ян, а нам с Иглатом. Остаётся надеяться, что Седой прав и в том, что мы обоснуемся достаточно далеко на запад, чтобы оказаться в зоне ответственности Стража, помнящего о днях с Орденом Небесного Клинка.

Но это всё потом. Сейчас — сила и люди, которых я должен набрать до возвращения Седого. Единственного вольного убийцу в этой фракции, о котором мне стало известно, я уже украл, но основную ставку делаю на других идущих.

Идти по дороге Возвышения всегда нелегко. На этом пути ждут преграды, лишения, сражения, битвы и раны. Иногда раны и ошибки в Возвышении оказываются так серьёзны, что Возвышение начинает снижаться. Я, обладающий телом, идущим вслед за душой, избавлен от девяти из десяти подобных проблем. Даже когда я сжёг двадцать с лишним лет жизни, моё тело долго сопротивлялось этим дополнительным годам, не спеша стареть. Шрамы на меридианах, которые появлялись у моих соучеников по Школе от срыва техник, страдал ли я от них? Нет, нет и нет.

Но это не значит, что все идущие настолько же обласканы Небом. Сорванная техника — шрамы. Тяжёлая рана с ядом или стихией — и вот уже шрам. Техники в зонах запрета — шрамы, раны и травмы. Да взять ту же простую рану Седого от меча Иглата. Тогда ведь у него даже меридианы совместились неверно, и мне пришлось немало с ними помучиться. Именно поэтому среди идущих множество тех, кто носит подобные повреждения всю жизнь.

Я получил от осведомителя Озмана список тех, кто сдал под грузом множества подобных травм или разом получил такую рану, что потерял несколько звёзд Возвышения.

В этом списке были лишь те, кто не смог заработать сам на лечение или не желал соглашаться ради него на, по сути, долговое служение.

Если я настолько облегчил состояние Седого, вернув ему силу и внешнюю молодость, то справлюсь и с другими калеками. Тем более, используя дорогущие зелья. Если уж обнаружил, что очень неплох как лекарь, то глупо не пользоваться этим и не попытаться купить службу тех, кому нужно лечение.

Я задумался, погрузился в свои мысли, а затем вдруг вылетел из них, когда меня задели плечом.

— Чего замер посреди улицы? Свали!

Какой-то мужчина, всего лишь сильный Мастер, правда, в роскошно вышитом халате, смерил меня презрительным взглядом, а через миг отлетел в сторону.

Уже мне пришлось рявкнуть:

— Стой!