Стена здания разошлась в стороны, в комнате появились каменные подпорки, чтобы не рухнул потолок, и задняя часть самолета вошла в мэрию города, как в специально подготовленный для нее шлюз.

Пальба на этом не прекратилась, а по двери затарабанили тяжелые магические удары. Из самолета тут же выбежали гвардейцы, во главе с Белмором. Они распределились по комнате, начали палить из окон, а также установили на дверь новые защитные артефакты. Чтобы задержать ритуальных магов, сражаться с ними здесь было бы слишком затратно.

— Что происходит? — взвыл Александр. К нему начало возвращаться зрение и, кажется, он об этом уже жалеет. Увидеть раскрытый люк самолета в полуподвальном помещении бедолага явно не ожидал.

— Господин, вы в порядке? — ко мне подбежали бойцы. — Всё нормально?

Что примечательно, на цесаревича они не взглянули, и даже немного оттеснили его от меня. Его это немного расстроило, но возмущаться он пока не стал.

— Да, всё хорошо, — кивнул им. — Забирайте пленных, и взлетаем!

Эвакуация заняла меньше минуты. Затем гвардейцы разместили на дверях взрывчатку и быстро забежали в самолет. Я же спокойно проводил цесаревича на борт, и как только последний боец запрыгнул внутрь, самолет рванул на полной скорости вверх.

Несколько раз нас сильно тряхнуло, вокруг всё также слышались взрывы. Но мою душу радовали лица врагов. Они выломали дверь и успели увидеть удаляющийся самолет. Да, эти лица бесценны. Смесь удивления и непонимания произошедшего. А потом прогремел сильный взрыв, и всех их поглотило пламя.

— Прошу прощения, но слуг здесь нет, — развел я руками. — Если хочешь, можешь пойти в свою каюту. Там еда, вино, и кое-что покрепче. Но бутылку с зеленоватой мутной жидкостью трогать не рекомендую, это для твоего отца.

— Как мы выбрались? Это же безумие! — казалось, Александр даже не услышал моих слов.

— Тут главное дерзость, — раскрыл ему главный секрет успеха. — Она правит миром! — прошелся с ним по самолету и остановился возле одной из дверей. — Вот, кстати, твоя каюта. Лететь нам недолго, но за нами преследование. Так что лететь придется через море, — развел я руками. — Располагайся, будь как дома!

— Издеваешься?

— Каждому живому организму нужно кушать и пить, — улыбнулся я. — Попробуй грибочки, точно не пожалеешь.

На этом оставил его, а сам отправился сначала к Черномору. Он свернулся калачиком внутри капсулы управления турелью, и сейчас трясущимися руками заливает прямо в рот капли от сердца.

— Никогда бы не подумал, что у нас получится… — проговорил он каким-то отрешенным голосом.

— Ой, да ладно тебе! — похлопал его по плечу. — У нас на корабле четыре мага земли, артефактор, мастер погоды туманом прикрыл. Еще и Белмор, вон, сидит, водку пьет. С такой командой никакой враг не страшен!

Кстати, о команде. Маги земли сидят кучкой, и что-то бубнят себе под нос. Подошел, прислушался… Нет, всё нормально. Просто они почти пустые, и мы были в миллиметре от провала. Еще немного, и здание могло рухнуть прямо на самолет. Но ведь справились!

Виллсон тоже сидит, вжавшись в кресло, и стучит зубами, постоянно повторяя одно и тоже.

— Просадка восемьдесят семь процентов… Просадка восемьдесят семь процентов…

Я его понимаю, ведь мы действительно лишились большей части защиты. Особенно не понравился последний удар, который выжег примерно половину артефактов. Ударили какой-то особо мощной магией, и сдается мне, это заклинание готовили не для нас.

Думаю, это кто-то из их высшего круга, и то, что мы взяли удар на себя, спасло немало жизней. А артефактов новых наделаем, как только Вилли придет в себя.

— Не расслабляться! — первым в себя пришел Черномор. Видимо, неплохие у него капельки. — За нами хвост!

— Ничего страшного, — успокоил его. — Как подлетим к морю, командуй боевым «костюмам», пусть разберутся.

Думаю, во главе с громовержцем, они должны справиться. Тем более, над морем у самолетов портится навигация, и начинает барахлить управление. А если к этому добавить магические погодные помехи, то и вовсе, для пилотов начнется самый настоящий ад.

Да, эвакуация получилась слишком дерзкой. На самом деле, даже мне пришлось немного понервничать, но не так, как остальным. Но, в любом случае, цесаревичу погибать в Архангельске нельзя. В любом другом городе — пожалуйста, если он сам так хочет. Но точно не тут.

Самое интересное, что заодно я успел прорекламировать свои консервы. Ситуация позволила сыграть на психологии, ведь теперь у Александра останутся тёплые воспоминания о булатовской тушенке. Она станет самой любимой в его жизни, ведь среди всей непроглядной тьмы, с которой ему пришлось столкнуться, в его памяти будет один лучик света. Банка тушеной говядины, которой я любезно с ним поделился. Плюс я голод ему усилил, чтобы закрепить результат. А когда очень хочешь есть — еда становится вкуснее в десятки раз.