Мышцы заныли — даже через блоки усилие было запредельным, но я хотел чувствовать полет. За мной отправятся остальные, и я должен нащупать для них идеальную линию, чтобы выбраться на высоту. Что-то затрещало… Зубы? От того, как сильно я их сжал? Нет! Это крылья поймали восходящий поток над теплым склоном — сильный термик. Значит, получилось! Я уже спокойно закрепил канаты элеронов на стопоры и огляделся по сторонам, стараясь уже своими глазами оценить поле боя.

Наши позиции, позиции союзников, Балаклавская бухта и стоящий там флот. Если честно, я представлял, что кораблей будет больше, чуть ли не как селедок в бочке[1], но минимум половина оказалась в море. Впрочем, и так целей хватало.

Мы поднялись примерно до двухсот метров — я сверился по прибору и остановил движение вверх. Впереди и чуть ниже нас кружила четверка Степана… Да, уже только четверка. И что там делает сам казак? Без ускорителей-то?

— Мичман, передайте старшему пилоту, чтобы отходил назад, — приказал я.

Прокопьев завозился с фонарем, а потом растерянно повернулся ко мне.

— Он ответил, что не может разобрать сообщение. А еще передал, что они начинают зачистку!

Идиот! Мне захотелось выругаться, но казака, похоже, было не исправить. Впрочем, а разве наши пилоты-герои в будущем — и при царе, и при Советах — не вели себя подобным же образом? И где только нахватался таких фразочек — не могу разобрать приказ…

— Передай, что мы следуем за ними и… — мне неожиданно пришла в голову идея. — Пусть кто-то из его сопровождающих попробует подхватить старшего пилота на посадочный канат.

Так, конечно, будет не до маневров, но под прикрытием дыма они особо и не нужны — а вот высоты для возвращения с такой поддержкой может и не хватить… Я тряхнул головой. Как бы мне ни хотелось спасти Степана, он взрослый мужик и сам принял это решение. Лучше сосредоточиться на деле. Группа прикрытия стала снижаться, заходя на корабли, а мы, продолжая удерживать высоту, начали забирать влево.

В этот момент мы оказались довольно близко к английским позициям. Возможно, в любой другой ситуации нас бы уже попробовали снять, но сейчас на нашей стороне играли горные вершины, окружающие бухту. Мы пролетели половину пути, когда отряд Степана вышел на ударную дистанцию и запустил еще три дымовые ракеты, последовательно накрывая корабли прямо под собой. Чтобы не подстрелили ни их, ни нас!

План действительно был хорош. В теории… Но на практике даже с алюминиевой пудрой дымовая завеса на краю моря оказалась не слишком густой. Зазвучали выстрелы. Кто-то по примеру дня бомбардировки попробовал запустить в нас ракетой Конгрива. Слишком далеко, но это пока. Обстрел продолжался, и как скоро случайность сыграет против нас, и очередная пуля доберется до цели, лишь дело времени и удачи.

— Командуй разворот! — решил я. — Будем бить по половине эскадры!

— Ваше благородие! — мичман Прокопьев яростно сверкнул глазами. — Если вы сомневаетесь, то знайте, я слышал разговоры… Все пилоты готовы хоть умереть, но сделать дело!

— Наше дело — не сжечь флот, а защитить Севастополь и империю. Для этого вы все нужны мне живыми! Командуй разворот! — рявкнул я, и фонарь Прокопьева засверкал, передавая приказ.

Я же завалил левое крыло, выходя на разворот.

Стоило сойти с теплого воздушного потока над горами, как «Ласточку» сразу начало трясти. И, возможно, это было даже хорошо, по нам сразу стало сложнее целиться. Я обернулся — пятеро идущих за мной пилотов следовали как привязанные. Хорошо! Да, пока новички еще могли ошибиться в самостоятельных полетах, но вот навык держаться за ведущим мы вбивали в них накрепко.

Я сосредоточился на кораблях внизу. Их силуэты еще частично тонули в облаках дыма, но один я узнал сразу. Характерная скошенная надстройка и, главное, английский флаг на самой высокой мачте. Именно он является штандартом адмирала флота, а значит, точно, перед нами «Британия». Флагман английской флотилии, который мы не смогли добить 5-го октября, но однозначно доведем свое дело до конца сегодня.

Я немного подправил курс, чтобы завершить разворот примерно над этим гигантом. Конечно, не «Ямато», «Бисмарк» или «Миссури», но для 19 века линейный корабль первого класса — это мощь. Больше ста пушек, шестьдесят метров в длину, шестнадцать в ширину. В море, даже если каким-то чудом мы бы смогли направить хоть все мои рыбки на такую махину, нас бы расстреляли издалека. Здесь же, когда корабль стоял без команды, без хода и частично укутанный дымом, сила была на нашей стороне.

Что-то кричал Прокопьев, принимая очередное сообщение, но я уже не слушал. Ветер против мышц — мне нужно было поймать подходящий поток и… Получилось! «Ласточка» буквально на мгновение стабилизировалась, и я врубил третий ускоритель, выходя на ударную позицию. Две мои бомбы, еще по четыре на пяти других рыбках — мы просто обязаны зажечь!

Выстрел…