— Знаете, Григорий Дмитриевич… — начал Меншиков, и он неожиданно не выглядел злым. — А вы мне сейчас напомнили Лазарева. Он, конечно, был старше вас, но, когда разговор касался дела, так же загорался. Возможно…

— Я бы хотел в будущем подать документы о формировании нового воздушного вида войск, — я воспользовался моментом. — Разработаем уставы, штатное расписание, форму придумаем…

— Форму уже с императором. Она — его страсть, — усмехнулся Меншиков, окончательно избавляясь от холода в голосе. — Насчет всего остального… Чтобы замахиваться на что-то столь великое, вам бы, Григорий Дмитриевич, сначала стать хотя бы высокоблагородием.

Я кивнул, принимая совет. Значит, нужен восьмой класс табели о рангах. У пехоты его нет, сразу идет седьмой…

— И подполковника вы бы вполне могли получить, проявив себя во время Инкерманской операции, — Меншиков буравил меня суровым взглядом, а я улыбался.

Потому что не будет второй Альмы. Не сдался я, смог достучаться до пресветлого князя, и он, кажется, хотя бы в этот раз не будет сдерживаться. Повезло, что он вспомнил, как Лазарев верил в своих моряков. Или… Тут меня бросило в дрожь. Не изменилось его мнение об остальных, он просто нашел себе нового Лазарева, который, на его взгляд, способен сделать даже то, что невозможно.

— Я готов, — кивнул я князю.

— Тогда ваш сводный отряд будет включен в части генерала Соймонова, который начнет это сражение. Докажите, Григорий Дмитриевич, что за вами стоят не только слова, и в следующий раз мы поговорим с вами уже по-другому.

— Честь имею, — я развернулся на каблуках и отправился к выходу.

Учитывая, что операция назначена на послезавтра, у меня совсем не оставалось времени… Напоследок я бросил взгляд на Меншикова, и тот казался немного удивленным. Не ожидал, что я так быстро соглашусь? Или… Он уже не первый, кто так реагирует на мое «честь имею». Может, не стоит так часто бросаться этой фразой?

Но ведь красиво звучит!

*

Я хотел засесть со своим небольшим штабом за подготовку деталей будущего сражения, но вместо этого пришлось тратить время на парадный мундир, сбор солдат и торжественное хождение перед восседающими перед нами великими князьями. Впрочем, это только я бурчал. Все остальные, наоборот, были воодушевлены таким вниманием со стороны царской семьи, а потом и я проникся. Энергия на главной площади Севастополя так и бурлила. Батюшки со своими кадилами, столичные полки, которые с восхищением смотрели на героев города, местные, которые забыли о пренебрежении к столичным. Сегодня не работал ни один привычный закон, даже моросящий ливень как будто таял в воздухе, так и не коснувшись парадных эполетов.

— Адмиралу Корнилову Владимиру Алексеевичу за воинские подвиги и достижения в военном искусстве, которые позволили сохранить город Севастополь, вручается орден Святого Георгия 3-й степени, а также императорский орден Святого Александра Невского.

Я разразился криком вместе с остальными. Георгий четвертой степени у Корнилова уже был, так что третий получился вполне ожидаемо. А вот Александр Невский — это уже совсем другая история. Обычно ведь сначала нужно было получить хотя бы 1-ю Анну, а у Владимира Алексеевича была только 2-я. Ничего, мы за эту кампанию еще выбьем Корнилову полный комплект.

Кажется, последние слова я сказал вслух, и несколько солдат рядом довольно рассмеялись. А награждение продолжалось. После Корнилова вызвали Нахимова, Истомина, множество других адмиралов и капитанов, заслуживших свои награды. Меншикову, правда, орденов не досталось, зато он получил титул главнокомандующего войск в Крыму и, кажется, был доволен только этим.

Я думал, что награждение коснется только офицеров, но нет. Великие князья, несмотря на усиливающийся дождь и то, что сами они были одеты в одни мундиры, выдавали награды и обычным солдатам. Знаки Святого Георгия за взятую позицию, за уничтоженное оружие, за вдохновение других своим примером. Сотни нижних чинов были отмечены сегодня, и каждый из них смотрел на висящий на груди знак влюбленными глазами.

В этот момент солдаты и их командиры были похожи. Корнилов так же смотрел на своего Александра Невского. И он действительно выглядел очень красиво. Красный крест, в промежутках двуглавые орлы, а в центре сам святой князь. Все это на серебряной звезде, под короной и с золотой надписью на красном фоне. Я сощурил глаза, чтобы разглядеть ее.

— За труды и отечество, — стоящая недалеко Анна Алексеевна заметила мой взгляд и прочитала крошечные буквы.

— Не люблю всю эту мишуру, но сегодня… Действительно можно, — вездесущая Ядовитая Стерва каким-то образом оказалась рядом.

— Анна Алексеевна Жеребцова, Юлия Вильгельмовна Васильева, — неожиданно обеих девушек тоже вызвали. Причем, как оказалось, обе стараются не использовать фамилии своих отцов. Правда, по разным причинам…