Ночью мне снилось, как я разжигал угольки, выманивал вражеских снайперов, а потом мои ребята сами их снимали. Приятный был сон. Утро началось со звонкого рева труб и грохота барабанов. Я вскочил на ноги, чуть не снеся палатку, и только потом память Щербачева подсказала, что это просто пехотные и конные полки доносят до своих сигналы о приближении врага.

Кажется, начинается.

Глава 5

Смотрю на часы, стрелки уверенно показывают двенадцать. Так поздно? Враг же совсем близко, и сражение должно начаться в районе полседьмого утра… Я тряхнул головой, прогоняя сон, и неожиданно осознал, что просто забыл завести свой брегет. Брегет — это форма часов, круглые на цепочке, удобно носить в кармане. Есть еще и фирма, от которой и пошло название, но, кажется, бывшему хозяину моего тела не хватило денег на оригинал. Кстати, как интересно у меня с ними? Пока ничего в памяти не всплывает.

— Дмитрий Васильевич уехал к Меншикову, хочет лично уточнить наши задачи, — возле бочки для умывания меня нашел мичман Лесовский.

— Ничего не изменится, будем стоять во второй линии рядом с Владимирским полком, прикрывая батареи Казанского. Ты же видел, как их вчера затаскивали на холм справа от Бурлюка, — отмахнулся я, думая о предстоящем бое.

Бурлюк, кстати — это деревня. Одна из трех стоящих рядом с устьем Альмы, поблизости от которых и пройдет сражение.

— Но почему? — возмутился мичман. — У нас же штуцеры! У половины литтихские, у другой — переделанные старые, но все равно! Не зря же Корнилов их нам выбивал. В передней линии мы точно принесем больше пользы.

— Не думаю, — все еще погруженный в свои мысли, я отвечал на автомате. — Если идти в лоб, как сейчас принято, то энфилды англичан и тувинены французов стреляют дальше. В первой линии нас выбьют ровно так же, как и обычных солдат. А вот во второй, если вовремя выйдем на дистанцию, как раз наши штуцеры помогут уничтожить сотни врагов. Одна проблема — будет ли такой приказ.

И действительно, контроль над армией в это время был той еще занозой в заднице. Взять нашу позицию. Действительно, в теории она имеет смысл даже с учетом технического превосходства противника, а на практике — сводный отряд, поголовно вооруженный дальнобойными ружьями, весь бой просидит без дела. И не только мы. Те же казаки рядом с нами так и не дождутся подходящего момента для атаки, а ведь сколько пользы они могли бы принести, просто совершив пару рейдов вдоль левого фланга противника, отвлекая стоящих с той стороны англичан?

Я попросил Лесовского не уходить, а сам отбежал на ближайший холм, чтобы осмотреть утреннюю Альму. Вид был, конечно, не как от ставки Меншикова, но рассветный туман уже опал под лучами солнца, и я прекрасно видел все будущее поле боя. Мы стояли напротив деревни Бурлюк, левее была еще одна, Альма-Тамак, и они словно разделяли нашу позицию на три части.

Лева треть отгородилась от реки настоящими обрывами, где наверх можно было подняться по считанным оврагам. Теперь, когда я увидел это место вживую, а не в виде двухмерной карты, как в будущем, я гораздо лучше понял Меншикова, который не опасался нападения с той стороны. И флоту не подойти близко, и пушки не поднять. Правда, генерал Кирьяков, отвечающий за это направление, расположил Белостокский и Брестский полки довольно далеко от берега, но ведь наверняка еще успеет подвинуть их поближе.

Центральная часть фронта выглядела гораздо опаснее для обороны. Широкая балка[1], по которой и протянулась главная дорога к Евпатории, выходила к деревне Бурлюк. Через Альму был перекинут мост, рядом с ним ревом и пеной выделялись броды. Не так много пространства для маневров, но оно было. А еще сады… Да, растущие вокруг деревень фруктовые деревья распространяли во все стороны чарующие ароматы, но еще они могли быть и укрытием.

Вырубить бы все эти зеленые насаждения, и кто-то даже предлагал, но генералы отказались чинить лишний вред местным жителям. Они верили, что мы справимся и так. Тридцать пять тысяч против шестидесяти, восемьдесят орудий против ста тридцати — действительно, что могло пойти не так?

Я смотрел, как наши войска занимают позиции. По центру — первая и вторая батареи шестнадцатой артиллерийской бригады. Они должны будут держать удар в лоб, спрятанные за легким аполементом. Это такое местное укрепление, примерно по пояс возвышающееся над уровнем земли. Все в духе наполеоновских войн, чтобы до последнего стрелять по врагу, а потом… Пушки должен был прикрыть построенный в колонны чуть выше Бородинский полк. Выглядело грозно.

Справа от дороги примерно на картечный выстрел стояла еще одна батарея. Ее прикрывал Казанский полк. А чуть дальше уже их прикрывали третья батарея и суздальцы. Кстати, неплохая задумка. Враг, атакуя из низины, не видит наши позиции, идет на тех, кто выглядит слабее, и в итоге попадает под перекрестный огонь. На второй линии, чтобы поддержать в случае опасности, стояли еще три полка. Минский и Владимирский плюс усиление в виде запасных легких батарей и трех тысяч казаков, готовых сорваться с места, если враг решит обходить наши позиции с фланга.

Ах да, ну и еще наш сводный морской отряд.