А сейчас пора и честь знать, свою службу тянуть. Я не дед и никто кроме меня её не выполнит. Пока что не вызывали, и значит никаких проблем со связью не наблюдается. Дневальному я доложился куда направляюсь. Уже давно бы надрывался телефон на столе у капитана.

***

После этого разговора постарался незаметно проскользнуть в наш закуток с коммутатором, но не тут-то было. Бес меня приметил и спросил, — Это вы дежурили сегодня ночью?

Так точно, товарищ майор, отрапортовал звонко и бодро. — Приступаю к службе после отдыха. — и стал вопросительно смотреть на начальство.

Пока к разговору с ним был совсем не готов, слишком многое нужно обговорить с другими, а прыгать через голову командира взвода не лучшая стратегия.

— Почему мне не доложили о происшествии в части? — вопросил Бес, пока я в недоумении приходил в себя.

— Не знал о нём, я обзвонил всех дневальных перед побудкой, но они ничего мне не докладывали о происшествиях. Моё упущение. Узнаю у дежурного на коммутаторе и доложу отчего был не в курсе. — решил взвалить на себя ответственность, так как повинную голову меч не сечёт. — Впредь стану избегать подобных ошибок.

— Хорошо, идите рядовой. Потом доложитесь. — отпустил меня начштаба.

Вот уж не было печали, так черти накачали. Первый день в части и уже нарвался на выволочку. Что же там произошло? Ведь ни одна зараза не сказала! И помдеж хорош, мог бы рассказать. Ничего, отольются кошке мышкины слёзки, он у меня почту и посылки последним получать будет. Совсем зелёный только после сержантской учебки, и жизни не знает.

Мне его лычки сугубо филетовы, А так — он такой же молодой, лишь на полгода больше отслужил. Зараза всю нашу связь подставил и это ему с рук не сойдёт

Оказалось, что всё просто и печально. Наши старички, добрая половина части из казанских, начали пробу сил перед дембелем дедов. Ночью застращали своего молодого, что он сбег и прятался в развалинах заброшенных строений, побаиваясь вернуться в роту. Отсутствовал на утренней поверке. Дежурный на обходе узнал и сразу отправил всех на поиски. Разыскали достаточно быстро, но я к тому времени уже сменился.

Короче бараны: и старики, и молодой. Его теперь достанут, раз дал слабину, а старикам с рук тоже не сойдёт. На дембель многие уйдут разукрашенными в фиолетово-зелёные тона. По всей части их станут отлавливать младшие призывы и сводить с ними счёты. Стоит только уйти дембель основной части, то есть наиболее дисциплинированным.

А останутся именно самые оголтелые. Кого из них потом упрячут в здании губы и продержат до отправления, а нескольких нормальных мы станем прятать в нашей подсобке, за коммутатором. Там одна дверь и никаких окон. Никто их не найдёт. Ведь могли бы просто за компанию отметелить с прочими долбодятлами.

Мне это известно, но довести сию простую истину до оборзевших стариков нет никакой возможности. Что я могу понимать в службе, раз такой же молодой, как тот которого они гоняли? Несколько прытких и вовсе допрыгаются до дисбата.

Загремят в него с большим треском и открытым процессом в нашей части, но к сожалению остальных — это мало образумит. Дедов в части относительно немного, и они не наводят должного порядка среди этих зарвавшихся. У нас в штабной роте таких буянов не водится, а посторонним своих молодых в обиду не дадут.

Могут спросить при случае и поучить молодого, но соображают, что все мы на виду, и объяснить синяки молодого простой неосторожностью не пройдёт. Как говаривал Лёлик — «Будут бить аккуратно, но сильно». Да и отмахиваться не мешают. Хоть парочке оставишь свои отметки, и то на душе полегчает.

Это проявление глупости и стадного инстинкта. Иногда от молодой удали и глупости вдруг начинают биться рота на роту. А там уже в ход идут пряжки ремней, такой мне и перебили кость в запястье девой руки. Две недели срасталась и к тому же криво, но в санчасть с такой ерундой не обращался. Кому-то и я тогда оставил свои пометки.

Сейчас в такие развлечения не полезу, только если отступать будет некуда. На фига мне эта дурь? С молодёжи станется махаться по поводу и без оного. Я всё это понимаю, и ноги во многом растут из безделья и неумения занять свободное время. В Шатуре был телевизор, увольнительные в город для отличившихся (или самоволка для прочих), а также прочие плюшки.

А здесь пропали все эти позитивные стимулы. Пар выпустить некуда, бордели для личного состава не предусмотрены. В прочем с этим и так прекрасно справлялись в городах и крупных посёлках. И тут жизнь изменилась кардинально. Смотреть нечего, читать немногие любят. А ведь в библиотеке части немало хороших книг, но они будут по ночам гонять молодых проявляя дурацкую удаль, а книгу в руки не возьмут.

Правда в этом немалую роль сыграл отрицательный отбор. Замполит меня не зря спрашивал. К нам ссылают провинившихся из других уставных частей. В нашем взводе двое таких. Серёгу сослали вовсе из кремлёвского полка, пока часть находилась в Подмосковье. Хотя по нашим меркам за образцовое следование требованиям устава.