А не является ли этот «фрукт» представителем одной из тех нескольких семейств, о которых я часто в последнее время вспоминал? Ну, из тех, для которых лишение руки или ноги — всего лишь временная, легко исправимая со временем неприятность? Но, надо признать, даже для них, со всей их регенерацией, повреждение головного мозга должно стать очень серьезным испытанием. Я уже хотел было добить врага, все же прана и возможное улучшение собственных регенеративных способностей служат очень серьезным стимулом для такого действия, не говоря уже о том факте, что оставлять в живых столь серьезного врага было бы просто опрометчивым поступком, но все же решил немного притормозить. И дело было вовсе не в появившихся к этому времени свидетелях: наши люди сумели, получив помощь целителя, восстановить свое зрение. Просто внезапно захотелось посмотреть, насколько быстро регенерация в этом случае будет работать. А добить своего пленника я еще успею, до боеспособного состояния ему, даже со всей его нечеловеческой регенерацией, еще куда как далеко.

Меж тем, ставшие вновь боеспособными защитники поместья очень быстро отсортировали тех из врагов, кому уже ничего в этом мире не требовалось от тех, восстановление которых еще возможно, пленив последних. Дальше, по направлению к главному входу, мы, почти не сговариваясь, решили не идти. Сил у нас не очень много, а потери в наступлении априори заметно превышают потери в обороне. Да еще нужно дополнительно выделить хоть сколько-то человек на прикрытие того самого окошка, через которое внутрь залезли уничтоженные мной враги. Решили по возможности просто дожидаться подхода главных сил дружины Буревых. Должны же они вообще когда-нибудь появиться!

— Андрей Сергеевич, там в портальной камере еще один из моих пленников парализованный валяется, — проинформировал я нашего боевитого мажордома, — подобрать бы надо. И еще мне нужна пара человек, чтобы помогли доставить вот этого захваченного мага к отцу, — уведомил я нашего управляющего поместьем, который, как выяснилось, руководил обороной на всем этом направлении.

— Василий Федорович ранен, — счел нужным проинформировать меня мажордом, но носильщиков из числа своих подчиненных назначил.

Дальше, вглубь дворца, мы уже втроем отправились, точнее, вчетвером, если еще нашего на глазах поправляющегося пленника считать. Впрочем, неподвижно лежащее тело можно было и не считать, все равно он ничего разумного из себя не представляет. Если даже у этого тела и получится мозг отрегенерировать, я, пользуясь его беспомощностью, на него целую кучу ментальных заклинаний набросил, по любому сопротивления нам оказать не сможет.

По мере того, как мы углублялись в анфилады комнат и коридоров, становились слышнее звуки боев в других концах дворца. Что очень радовало, все эти бои проходили где-то в отдалении, на самой периферии. Похоже, защитникам вполне удалось сдержать первый порыв агрессоров, и сейчас время работало на нас: боевые подразделения княжеской дружины должны к этому времени быть уже явно где-то на подходах.

Мои спутники, вместе с их нелегким живым грузом, на время, были мной оставлены на входе в апартаменты князя. Если честно, сам еще для себя до конца не решил, что я с данным пленником буду делать. Я же сам дальше к родителю направился.

Главу нашего рода отыскал в его спальне. Он лежал неподвижно, укрытый до самого подбородка одеялом, и никого, кроме единственной сиделки, возле него не было, как никого не было и в комнатах поблизости. Понятное дело, подавляющее большинство слуг, как я уже убедился, тоже участвуют в бою, но все же видеть такое запустение в самом сердце рода было непривычно.

— Ты все же вернулся, — послышался голос родителя. Выходит он, несмотря на почти полное отсутствие исходящих от него эмоций не спал, а просто был погружен в какие-то свои размышления. — Подойди, Сергей, сядь рядом со мной.

Сиделка, мигом подхватившись, освободила для меня свое место, на время выйдя вообще из комнаты. Сел. Спросить у отца хотелось очень многое, вот только не знаю, разумно ли это, в такой ситуации напрягать раненого разговорами. Все же спросил:

— Как себя чувствуешь, папа.

— Жить буду, — прогудел светлейший князь, — плохой бы я был артефактор, если бы меня в моей собственной родовой цитадели вот так запросто могли каким-то ножом убить, будь тот нож хоть трижды зачарованным.

— Что все-таки у вас тут произошло? — Все же отважился поинтересоваться я, раз уж отец сообщил мне, что помирать пока вроде как не собирается.

— Обычное предательство. Ты был прав, сын, не все люди, которых я считал соратниками, оказались таковыми на деле. — Взгляд отца затуманился, очевидно, он снова в красках припомнил эти события. — Агенты наших служб безопасности начали в один голос докладывать о непонятных шевелениях среди самых непримиримых из княжеского сообщества. Ну, я и решил совместить приятное с полезным, пригласил наших единомышленников в приятной компании обсудить, что бы все это значило. Кто же мог ожидать, что некоторые из так называемых друзей прямо за столом нападут так внезапно….

Отец собирался и дальше рассказывать о произошедшем, но тут в спальню очень быстрым шагом вошел целитель. Тот самый магистр от целительства, которого отец когда-то нанял для коррекции воздействия чудо-эликсира, полученного из сосредоточия феникса, на его организм. Собственно, сама коррекция уже закончилась, а вот целитель в поместье, как видите, остался. Что сказать, похоже, в очередной раз повезло отцу.

— Я же категорически запретил волновать больного! — Напустился на меня этот строгий старичок с внешностью записного доктора Айболита. — Немедленно покиньте палату, молодой человек.