Так мы и прогуливались, иногда выходя к самому парапету и любуясь открывающимися с него видами. Постепенно стемнело и над парком зажглись вечерние огни. В отличие от виденного в городе, стационарных фонарей нашем парке не было предусмотрено и осветительные огни плавали по воздуху, даря мягкий тёплый свет, а их движение порождало движение теней и бликов, даря ощущение настоящей сказки. Впрочем, я ведь действительно попал в сказку, с волшебством и супертехнологиями.

Так мы и гуляли по сказочному вечернему парку на волшебном острове, освещённому волшебными летающими огнями… Но это меня так пробирало, а детям 42-го века всё это было обыденно и они творящееся волшебство воспринимали как должное. И, по моему скромному мнению, многое из-за этого теряли.

Но, в конце концов мы нагулялись (а может у кого-то из гостей щёлкнул таймер, отмеряя отведённый для визита период времени) и мы вернулись в цитадель. Вот тут я уже не удержался и затащил гостей заведение старого Ли, попить чаю с пирожными. Девочки синхронно скривились, но против пирожных устоять не могли. А ещё, как мне показалось, Люсю распирало от любопытства: посмотреть на настоящее заведение для черни, её же брат своего любопытства и не скрывал. У нас тут всё было довольно плотно утрамбовано и Даша, при всём своём желании, не могла самоизолироваться от простого люда, а вот московская знать обитала в своеобразной башне из слоновой кости и контакты молодёжи с низшими классами, за исключением прислуги и узкого круга работников, имеющих прямой доступ к хозяевам, были практически исключены.

Не знаю, чего уж там младшие Тимирязевы ожидали, но чистота и уют заведения их даже шокировали, а вот шумность и бесцеремонность публики где-то испугали. Особенно когда с соседнего столика меня окликнул Федя — тот самый, который в компашке подручных Макарыча «самый коренной» на нашем острове и который рассказывал мне историю нашей озёрной крепости.

— О! Барчук! — крикнул он радостно. — Чего пропал?

— Всё учусь да учусь, — ответил я, — знаешь как за меня взялись?

— Слышал я, что у вас, дворян там без продыха, — ответил он с явным сочувствием. — А это кто с тобой?

Я представил своих гостей.

— О! Высшее общество собралось! А давайте к нам!

Девочки застремались, а вот мой тёзка проявил неожиданный энтузиазм и спустя минуту мы уже переставили свой столик к общей компании и довольно весело общались. Правда, на всякий случай, мы не сговариваясь сели по бокам, разместив девчонок в центре нашего небольшого анклава.

Обсуждали за столом, как выяснилось, меня. Нда… и с чего это я удивился? После той рекламы, что устроила мне эта Ксющадь подзаборная в своих скотских новостях… Посыпались вопросы, что да как, всех интересовало когда это я успел выучиться стрельбе по царски?

— Крёстный научил, — честно признался я. — Я первый раз на стрельбище только встал на изготовку, а он мне сразу подзатыльник: «Это что такое?», и стал меня учить работать чисто сознанием.

— Ага, — встряла Даша, — И сразу все мишени положил.

— Да какой там сразу, — отмахнулся я, — пол стрельбища перепахал, пока что-то стало получаться.

— А кто крёстный? — вылез незнакомый мне парень, похоже, новенький и тут же огрёб подзатыльник и соседа. Я же только пожал плечами и спокойно ответил, ткнув пальцем в потолок:

— Сам. Его Величество.

Этот новенький представился:

— Кстати, Вовка. Но тебе свезло!

— Не без того, — согласился я, — но и вертеться приходится, чтобы соответствовать. Крёстный у меня серьёзный, спуску не даёт!

Мы ещё потрепались сколько-то на общие темы, но вскоре девочки доели пирожные и Тимирязев демонстративно посмотрел на своё левое запястье — при моей жизни там носили часы, а сейчас, в 42 веке, тут делают цифровую татуировку, которая показывает время и выполняет ещё много всяких функций по мелочи. Простые рабочие парни конечно же не обратили внимания на этот жест, так что пришлось мне:

— Звиняй, пацаны, моим гостям пора домой.

И мы отчалили.

Когда мы вышли, мои спутники дали волю эмоциям. Даша скривилась и проворчала:

— Вот так и живём. А ещё когда торчит весь день в мастерской, не домой идёт обедать, а с этими.

— Не, ну это правильно, — веско возразил мой тёзка, — если уж одно дело вместе делают, то чего уж там чураться за один стол сесть. Но ты, я смотрю, у них и правда в авторитете.

На это Даша снова скривилась:

— Я же говорю, его наш механик до каких-то мелких работ допустил, а он, говорят, строгий. У него человек из ремесленной школы с год только стоит и смотрит, как что делать, прежде чем ему доверят инструмент подавать, а этого как бы сразу. По их меркам это круто.

Люсю это изрядно удивило:

— А что, ваш механик так вами командует, что может туда пустить, туда не пустить?