«Так случилось и на Руси, – пожал про себя плечами иномирец. – Купцы, князья, воеводы – для которых, главным торговым, военным и политическим партнером была Византия – заключали договора и сделки с ромеями на основе греческой письменности. Своей ведь, фактически не было. Поневоле, широко используя и привнося эти знаки греческого алфавита в торговый и государственный обиход уже своей страны. Поэтому, ученики Кирилла и Мефодия, потом уже приспособили к славянскому языку и систематизировали в церковной деятельности, именно то, что уже было довольно широко известно в практике общества Руси. Правда, надо признать, что главная заслуга в этой сфере – все равно остается за Кириллом, Мефодием и их учениками. Они провели колоссальную работу, по вычленению звуков славянского языка для будущей азбуки»…

– Сколько серебра, ты хочешь за него получить? – кивнув на пленного монаха и мрачно глядя на Эйнара, негромко проговорил киевский князь.

Ярл Нидароса, хитро усмехнулся и неброско заметил:

– Несмотря на то, что этот человек слаб здоровьем, никчемный работник и обладает «большим сердцем». Тем не менее, он владеет несколькими языками, знает грамоту, счет и очень хороший лекарь. И к тому же, приходится братом твоему ближнику – указав на Мефодия, торжествующе оскалился викинг. – Так что, задешево уступать его, я не намерен.

Алексей нахмурился. Варяг, наверное, был свидетелем встречи Мефодия с Константином. И узнав, что они братья – теперь хочет, максимально использовать этот факт, чтобы как следует нажиться. Взглянув на Кирилла, землянин невесело улыбнулся – слова норега о том, что невольник имеет «большое сердце» – вовсе не были комплиментом. Скандинавы полагали, что именно большое сердце – это несомненный признак, прирожденного раба и труса. И если, к примеру, вырвать его из груди такого человека – оно будет от страха трепетать и сжиматься. Тогда как сердце, свободного вестфольдинга и храбреца – маленькое и твердое.

– Скажи свою цену! – обращаясь к викингу, промолвил владетель Кенугарда.

Эйнар, иронично прищурил глаза и невозмутимо произнес:

– Золото и серебро, в уплату за этого невольника – мне не нужны. Ни хрусталя, ни фарфора, ни зеркал или иных, ваших диковинных товаров в обмен за него – тоже не возьму. Я хочу получить – полный доспех, щит, меч и алебарду русов.

Алексей сжал зубы, но посмотрев на Кирилла и Мефодия, кивнул головой. Повернувшись к ярлу и окинув того неприветливым взглядом, он угрюмо изрек:

– Ладно. Да будет так.

Неся небольшое угощение детям, Асгейр шел в гости к корабельному мастеру и кормчему – русу Яну. Этот человек, хоть и не принадлежал к воинскому сословию, но среди скандинавов, люди подобных профессий, пользовались очень большим уважением. Молодой дренг, идя по широкой и мощенной бревенчатыми плахами дороге – с любопытством разглядывал дома и прохожих. И хотя он, вместе с друзьями, находился в городе уже около двух седмиц, сын Брана не переставал удивляться Кенугарду.

Столица русов, еще строилась – но уже поражала глубокими рвами, мощными стенами с узкими бойницами и странной «гурдицией», выступающими круглыми башнями, выдвинутыми крепостями-боргами и подьемным мостом на цепях, который вел к оббитым железом воротам сторожевой вежи, со змеевидным проходом и металлическими решетками... Внутри же, град конунга Алексия, изумлял ровными и прямыми улицами, ухоженными площадями и непривычной чистотой. Добротные и основательные дома, нередко высотой в два или три этажа, в основном все же, были сделаны из дерева и глины, покрытые сверху гонтом. Однако, уже немало зданий, имели стены из камня или кирпича. И обзавелись черепичными крышами. Но еще больше, парня потрясло то, что во многих жилищах были окна с прозрачными стеклами. Пускай, в большинстве усадеб, их виднелось немного, и они казались довольно маленькими. Все равно – это была невиданная роскошь и удобство. Поскольку, они выглядели не только красиво (со своими расписными ставнями и резными наличниками), но и пропускали много света в помещения.

Замок князя русов, диковинные часы на ратуше и высокие, белоснежные, блистающие своими золотыми куполами церкви города – тоже вызывали восхищение. Как и большие, многолюдные рынки – выделявшиеся разнообразием невиданных товаров и присутствием купцов со всего света. Мельницы, пасеки и лесопилки русов – также произвели сильное впечатление на парня и его молодых товарищей. Правда, заслуженные хольды и опытные форинги Эйнара, видевшие Миклагард (Константинополь), Лиабуну, (Лиссабон), Лунденвик (Лондон), Паризиум (Париж) или мавританские города Серкланда – были гораздо сдержанней в суждениях. Хотя и отмечали, неприступность стен города.

Да и сами местные люди – отличались не только зажиточностью, сытым и крепким телом, но свободным и уверенным видом. Что приводило в некоторое недоумение зрелых хирдманнов, не привыкших видеть такими, простых людей в других землях.