Рассматривая прибывших, Асгейр отметил некоторые отличия в их внешности. Хотя, почти все они (кроме Ирины, выделявшейся оливковой смуглостью, темными локонами и карим цветом очей), в целом, были похожи на северян – довольно высокие, белокожие, светлоглазые и с русыми или каштановыми волосами. Однако, если Буслай и Вышата, носили одежду принятую у русов и имели, такие же короткие прически на полностью безбородых лицах – что и сам князь. То Первак и Ян, во многом еще, придерживались старины. По давнему обычаю, отпуская усы, бороды и волосы до плеч. Правда, в одеяниях – они частично уже тоже, переняли покрой русов. Божедар и Литана (как и их дети), своими нарядами и прическами – выглядели как настоящие ромеи (каковыми, по-сути и являлись). Сестра Литаны Любава, наоборот – преимущественно следовала традициям полян. А гречанка Ирина, вообще, сочетала в своем платье и внешнем виде – славянские, византийские и русские черты.

Перед обедом все встали, прочитали молитву и осенили себя крестным знамением. Затем, хозяин перекрестил еду, и гости расселись. У каждого была деревянная ложка, на коленях чистый рушник. Впрочем, сын Брана заметил, что если Буслай, Ян, Первак, Вышата и Любава, вкушая твердую пищу – использовали привычные ему ножи. То Ирина, Литана, Божедар и их дети – имели для этого, какие-то странные металлические двузубые штуки. Сначала, все ели молча, но постепенно, за столом завязалась неспешная беседа. И начались, непринужденные разговоры.

Общались на славянском языке, который норег понимал еще слабо. Наконец Литана, поднялась из-за стола и при всех поблагодарила Асгейра, за спасение сына. Тот в ответ, учтиво склонил голову. Но оказалось – что это, было еще не все. Женщина, переглянулась с мужем и Феодор, протянул ему длинный холщевый сверток.

– Это дар тебе, за то, что не задумываясь и рискуя быть покалеченным, бросился выручать чужого ребенка, – на свейском наречии, произнес мужчина. В прошлом агент имперской секреты, Божедар в совершенстве владел несколькими языками (в том числе и говором норманнов).

Скандинав, с некоторой неуверенностью развернул ткань и увидел изукрашенные ножны. Вытянув клинок, он в восхищении замер – не в силах оторвать глаз, от этого прекрасного оружия. Своей прочностью, гибкостью, остротой и удобством – блестящий меч русов, был неотразим. Супружеская пара, с улыбками наблюдала, за изумленным выражением лица юного гостя. Тем временем Литана – передала своей дочке Анастасии, какую-то вещь. И девочка, преподнесла парню, еще один небольшой предмет. Открыв маленький плоский ларец – он узрел, вложенное туда стеклянное зеркальце на ручке и хрустальное ожерелье, из нанизанных цветных бус. Молодая женщина, что-то сказала по-гречески и муж, добродушно усмехнувшись, перевел ее слова:

– Литана говорит, что у тебя наверняка, есть возлюбленная девушка, сестра или мать – которые окажутся рады, получить такой знак внимания с твоей стороны.

Асгейр, в растерянности кивнул головой и тихо обронил:

– Моя невеста Гильдис – будет счастлива подобному дару.

Он низко поклонился Литане и Феодору. Все присутствующие, разразились одобрительными возгласами…

Когда начало смеркаться, слуги принесли масляные жировые плошки с фитилями, а Любава, зажгла диковинный стеклянный светильник – который очень ярко засиял в помещении.

– Эта лампа, горит на огненной воде, – заметив произведенное на норега впечатление, сказал Феодор. – Умельцы Алексия измыслили. Впрочем, ходят слухи, что сам архонт русов, эту вещь и придумал.

Гости, принялись обсуждать киевского конунга и его семью. Женщины отметили, что его дочери Герде уже исполнилось пятнадцать лет, однако про замужество, она и не заикается – растет такой же воительницей, как и мать. А вот сын князя – десятилетний Бранд, выглядит куда более благоразумным и не по годам рассудительным отроком. Мужчины, больше говорили о войне, прошедших битвах, кораблях, далеких путях и странах, хозяйстве и торговле. Асгейр, еще плохо понимал эти разговоры...

Рассматривая клинок и глубоко задумавшись, он не сразу расслышал вопрос, заданный ему женой хозяина дома.

– Любава спрашивает – это твой первый поход? – перевел Божедар.

Сын Брана поднял голову и увидел, что за столом воцарилось молчание и на него, внимательно смотрят все присутствующие. Особенно, ему не понравились взгляды супруги кормчего Яна и княжеского дружинника Буслая.

Молодой дренг, пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Да, этой весной, я впервые отправился в вик.

Женщина кивнула головой и ее взор смягчился. Воин русов, однако же, отрывисто бросил какую-то фразу.

– Буслай любопытствует, – кивнул на него Феодор, – Нурманы ярла Эйнара, по пути сюда, разграбили поселения словен. Убивали и людей из полочан, дреговичей, кривичей и радимичей. Многих полонили, а затем продали здесь в Киеве. Ты тоже, таким занимался?

Асгейр, пристально посмотрел на дружинника и пожал плечами.

– Нет, мне подобное не по душе. Слишком уж, беззащитная добыча. Ни славы, ни чести – не приобрести. А почему, вас это интересует? Сии племена, не состоят под защитой русов.

Вышата, что-то буркнул про себя. Ян, мрачно сжал зубы. А Первак, выругался и неопределенно качнул головой.

Божедар, успокаивающе положил руку ему на плечо.