Наёмники отступили, но на этом атака шиноби Такуми не прекратилась. Куноичи принялась безостановочно применять мощнейшие ветряные техники. Периодически с чёрного клинка долговязого вырывались потоки пламени, что усиливали воздушные резаки. Здоровяк же стоял неподалёку и был готов принять удар на себя, прикрывая сокомандников. Поле боя в радиусе сотни метров вокруг них превратилось в ад. От редких деревьев остались лишь пеньки, а земля окрасилась в чёрный.

Какузу изначально не ощущал опасности от этих шиноби, но сейчас понял, что ошибался. Их артефакты позволяли в разы усиливать дальнобойные техники, при этом используя не слишком большое количество чакры.

Какузу ушёл под землю, оставив Хидана на поверхности. Ранее он прикрывал их обоих земляным куполом от особо мощных дзюцу, но играть от обороны с такими противниками было глупо.

Поэтому следовало подступить к ним поближе и нанести неожиданный удар. Хидану наверху, видимо, было жарковато, так как даже сквозь толщу земли доносились его маты. Подойдя ближе, Какузу решил не церемониться и захватить сразу всех.

Из-под земли вырвались чёрные жгуты из нитей, что мгновенно сковали троицу. Оружие выпало из ослабевших рук шиноби. Лишь Суйко держался и не желал расставаться с булавой. Этот бородатый громила имел невероятную физическую силу, и жгуты едва его удерживали.

Охотник за головами вынырнул из земли, осматривая трясущихся от гнева шиноби Такуми. Вдруг он почувствовал отток чакры. Проследив направление, куда она идёт, наёмник понял, что его чакру поглощает доспех здоровяка.

«Любопытно. За такую амуницию могут много заплатить».

— Хидан, избавься от громилы, — бросил Какузу напарнику.

— Опять ты раскомандовался, — проворчал жрец. От плаща Акацуки не осталось ровным счетом ничего. На теле не было видно кожи, лишь обгоревшая плоть. Местами из ран струилась кровь вперемешку с чёрной жижей. Одна из рук повисла плетью. Хидан сейчас напоминал жуткого демона, вылезшего из Бездны. Но даже в таком состоянии, пока казначей Акацуки удерживал троицу своей техникой, Хидан успел нарисовать новый символ Джашина.

После команды охотника за головами Хидан с предвкушающим оскалом метнулся к здоровяку.

— Ты сдохнешь во славу Джашина, блядский еретик!

— Р-р-ра-а-а! — жгуты не выдержали силы Суйко, тем более его доспех активно поглощал чакру, потому бугай вырвался из хватки Какузу.

Мужчина уже хотел атаковать казначея Акацуки, дабы освободить сокомандников, но тут подоспел Хидан.

Несмотря на увечья, жрец двигался проворно, словно биджева мартышка, и шансов защититься у медлительного здоровяка не было.

«Свист»

Крик боли огласил поляну. Булава упала на землю вместе с огромной волосатой кистью, что её держала.

— Ну что, бабуин, — глумливо протянул Хидан. — Не сможешь ты больше дрочить.

Крик сменился приглушёнными стонами, здоровяк упал на колени и баюкал кровоточащую культю, пытаясь остановить алую жидкость. Но жрецу было всё равно, впрочем, как и Какузу.

Хидан подошёл к ритуальному кругу. Слизав кровь с лезвия нагинаты, он приступил к ритуалу принесения ещё одного идиота в жертву своему богу…

Пока Хидан мучил здоровяка, нанося оному различные увечья и упиваясь его агонией, Какузу решил приступить к трансплантации сердец шиноби себе.

Первым на очереди был долговязый.

Охотник за головами разорвал его одежду, оголив сухой жилистый торс, после чего тонкие жгутики с заострёнными кончиками принялись делать аккуратный разрез прямо вдоль грудины. Лидер четвёрки истошно заорал, пытаясь вырваться, но в это время толстые жгуты крепко держали донора. Артефактное оружие ремесленников с самого начала операции было отброшено Какузу подальше, дабы избежать лишних случайностей и опасности.

Куноичи тихо всхлипывала. Тушь потекла вместе со слезами и соплями. От былой надменности, которую девушка демонстрировала в начале схватки с Хиданом, не осталось и следа. Её потряхивало от ужаса. Она почувствовала, как между ног побежала тонкая струйка. Её чуть не вырвало, когда Какузу — под визг Хоки — начал ломать хрящи и отодвигать верхние ребра лидера в стороны, обнажая бьющееся сердце. А когда шевелящийся комок тонких жгутиков начал хирургически точно отделять сердце от аорты, а после обволакивать и переносить оное в грудь Какузу, она безумно хотела потерять сознание. Но сознание её не покидало.

Она наблюдала за конвульсиями Хоки, которые прекратились через несколько вздохов. Его тело упало к ногам наёмника, больше не сдерживаемое жгутами. Развороченная грудная клетка лидера напоминала сочащийся алым соком цветок. От наблюдения этой картины обед тотчас поспешил покинуть её желудок. Жгуты, что сдерживали её, слегка ослабли, позволив ей вырвать на землю. Ноги подкосились, и она упала на колени.

Вытерев рукавом рот, девушка подняла умоляющий взгляд на наёмника.

— П-пожалуйста, — всхлипывая, взмолилась она. — П-по-щади… Я… я… с-сделаю всё, что угодно…

Какузу слегка наклонил голову в бок, будто увидел какую-то диковинку. Его демонические глаза сузились, и он ответил:

— Нет.

После короткого слова жгуты подхватили её с новой силой…