— Разумеется, хокаге-сама, — низко поклонился Какаши. АНБУ и вовсе упали на одно колено. Так было заведено, элитные джонины могли стоять в присутствии старика. А вот его безликие — всегда припадали на одно колено, до тех пор, пока старик им не приказывал встать. Какаши, помнится, и сам был в таком же положении, когда служил в АНБУ. Но каких-либо ущемлений своей гордости или прочей чуши, не испытывал. Традиции — есть традиции. — Вы вольны спрашивать, что пожелаете.

— Хм… — Хирузен задумался на пару мгновений и вдруг спросил. — А почему Сайтама назвал тебя «алкашом»? Это ведь не было шуткой, верно? Если это действительно так, то ты поставил под угрозу выполнение важного задания. Какаши, с каких пор ты пьёшь на S-ранговых миссиях?

От тирады Третьего — Какаши немного растерялся. Он как-то и позабыл, что несколько вздохов назад лысый при всех обратился к нему как к алкашу, ещё и советовал меньше пить. Биджу!

Послышались сдавленные смешки от Акимичи и некоторых джонинов, но строгий взгляд Третьего заставил всех смолкнуть в один миг. Повисла тишина, разбавляемая тиканьем настенных часов, выполненных в цвете алого дерева.

«Вот засада!» — мелькнуло у Какаши.

— М-ма… — неловко почесал затылок Копирующий. — Это было необходимостью на миссии. Я вам позже расскажу о подробностях, с вашего позволения. В личном отчёте. В устной и письменной форме.

— В личном отчёте, говоришь? Ладно, — покивал хокаге. — Ну, в таком случае, объясни этому старику, почему ты стоишь перед советом джонинов под Хенге? К тому же… голый!

Послышалось ещё больше тихих смешков. Чоуза едва сдерживался, чтобы не заржать в голос, его лицо покраснело, а на глазах выступили слёзы. Чего смешного нашёл в этой ситуации жирный Акимичи (ладно, он не жирный, у него просто кость широкая), Какаши понять не мог. Он бы посмотрел на кого-то из них, окажись они в его шкуре.

Шикаку, сидящий подле хокаге, просто погрузил на пару мгновений лицо в ладони, затем медленно выдохнул и отвёл их, показывая прежнее лениво-отрешенное выражение. Хотя на дне его карих глаз можно было заметить сочувствие. Ну, а подрагивающие уголки рта, видимо, говорили о нервном перенапряжении.

Проклятье! Зоркий глаз старика таки увидел, что под техникой перевоплощения скрывается нагота. И как только умудрился? У него же нет Бьякугана. И сказать так сходу, что скрывается под техникой перевоплощения — практически невозможно. Лишь заметить её наличие по некоторым мелким деталям.

«А… кажется, я понял», — вопрос по поводу осведомлённости Хирузена отпал, когда Какаши увидел набухшие вены вокруг глаз Хиаши и его обалдевшее лицо с раскрытым в недоумении ртом. Особенно это было забавно, если взять в расчёт скупость мимики Хьюг.

— Я всё ещё не услышал ответа, Какаши, — пыхнул трубкой хокаге, постучав пальцами по столу. — Или это ты тоже сможешь объяснить только в «личном отчёте»?

— М-ма-м-ма… — протянул Какаши, по привычке продемонстрировав глаз-улыбку.

В голове его билась одна-единственная мысль: «Биджу, кажется, это будет самый хлопотный отчёт в моей жизни…»

Глава 65 (Эпилог)

Госпиталь Конохи

Цунаде устало развалилась в кресле своего личного кабинета. Эта ночка выдалась чрезвычайно тяжёлой.

Где-то за окном уже раздавался щебет пробудившихся птиц. А сказочное марево рассвета окропило небо алыми и пурпурными разводами.

— Цунаде-сама, может, вам принести воды? — спросила Шизуне. Выглядела она не очень. Впрочем, Цунаде понимала, что сама недалеко ушла от своей ученицы. Тёмные круги под глазами. Растрёпанные волосы, помятое хаори. Весь её измождённый вид говорил о бессонной ночи, полной кропотливой работы как разума, так и тела.

У Сенджу не было сил даже кивнуть. Она лишь скосила взгляд и дважды моргнула. И бывшая ученица без слов поняла, что легендарному саннину хочется только две вещи: чтобы её оставили в покое и поспать, просто поспать.

— Хорошо, я поняла, — кивнула Шизуне и удалилась.

«Биджу побери, — подумала Цунаде. — Мы таки сделали это. Мы оттащили говнюка с порога Чистого Мира».

Если бы она сказала подобную фразу вслух, её тотчас бы осудили за неподобающее для принцессы поведение и сквернословие. Но ей сейчас в принципе на всё было плевать.

Они боролись за жизнь Нагато. Боролись так, словно он был шиноби их деревни, от выживания которого зависело будущее Конохи. Через два часа после начала операции пришёл Сайтама, однако четвёрка вместе с прибывшим Орочимару его дружно послала, чтобы не мешал. Лысый кивнул, ни на мгновение не показав, что это как-то его задело, и с таким же индифферентным лицом ушел прочь, бросив на прощание тривиальное: «Я в вас верю, ребятки».

К слову, с приходом Орочимару ей стало работать в разы спокойнее. Словно часть ответственности за жизнь пациента легла на плечи Змеиного Саннина.