«Чёртов змей», — стиснула зубы Цунаде, а пальцы отломали куски дорогого стола из красного дерева. В этом кабинете она, пожалуй, впервые выходила из себя и что-то ломала.

Не обращая внимания на её жажду убийства, Орочимару улыбнулся:

— Ку-ку-ку… Вообще не понимаю, почему вы так носитесь с этим Нагато. Как по мне, проще его убить… а потом воскресить при помощи Эдо Тенсей. А будучи под властью киндзюцу, мертвец гораздо охотнее расскажет всё, что вам нужно. Это уж всяко быстрее, чем исцелять, а потом допрашивать при помощи техник Яманака. Я даже могу подсобить и сам проведу весь ритуал. Да, в моём варианте есть минус, нужно ещё искать жертву, и в конечном итоге будет два трупа, но…

— Заткнись, — рассерженной змеёй прошипела Цунаде, поднимаясь на ноги. Её объёмная грудь гневно вздымалась.

У Орочимару не было ничего святого. Он говорил об убийстве так, словно это было столь же привычно, как сходить поесть. Профессиональная деформация налицо. Понятия сострадания, человечности, эмпатии… всё это для Змеиного Саннина было пустым звуком. А нарушать покой мёртвых для него вполне оправдано, если это могло принести пользу.

«Человечность, сострадание? Что это? Это можно расчленить? Над этим можно провести эксперимент? Это даст бессмертие или знания о техниках мира шиноби?.. Если нет, тогда зачем оно нужно?» — именно так мыслил Орочимару. И Цунаде его за это ненавидела.

Да, Цунаде тоже не была святой. Разумеется, когда-то и она убивала. Специализация S-рангового ниндзя-медика обязывает не только лечить людей, но и уметь максимально быстро и эффективно лишать их жизни. Но она никогда не могла к этому привыкнуть. А уж после смерти Наваки и Дана так и вовсе вынужденно стала пацифисткой.

Для Орочимару же все люди вокруг делятся на два типа. Это либо подопытный материал, либо «полезные инструменты», что могут быть использованы в его целях.

Змеиный Саннин поднял руки в примирительном жесте:

— Ну-ну, Цу-чан, не шипи, это прерогатива моего призыва. — Он сложил руки за спиной и продолжил:

— Предлагаю уговор. Я гарантирую полное исцеление Нагато за счёт пересадки генов Первого. Вероятность неудачи всего лишь двадцать процентов.

— Это, знаешь ли, совсем не мало.

— О, поверь, Цунаде… это очень малая вероятность провала. У того же Данзо шанс выжить при пересадке был лишь около сорока процентов. Тем не менее моими стараниями он всё ещё коптит небо. Но речь не об этом. Из Конохи я — единственный, кто способен исследовать риннеган и принести пользу деревне. Ты ведь понимаешь, что все мои исследования отныне контролируются? Я под колпаком АНБУ. Хирузен знает о каждом моем эксперименте. Потому отдать мне риннеган для проведения ряда исследований — это необходимость. Для старика — риннеган бесполезен. А пересаживать его кому-либо, предварительно не проверив его свойства…

— Ты ведь был одержим шаринганом? — перебила Цунаде, слегка успокоившись.

— Ну… возможно, риннеган поможет мне лучше понять, как действует шаринган. У меня есть теория, что все додзюцу могут быть как-то связаны.

Цунаде тяжело выдохнула. Она понимала всю бессмысленность отказа. Орочимару им помог. Более того, был готов сделать так, чтобы Нагато пришёл в себя и полностью исцелился.

А, как она поняла по недавним донесениям АНБУ, Нагато важен для Конохи. Это очень важный пленник. И безликие ей непрозрачно намекнули на то, что парень должен выжить.

Просто над ней довлело какое-то нехорошее предчувствие, связанное с передачей додзюцу Орочимару. Исследовав его диагностирующими печатями, она не нашла ничего особенного. В риннегане совершенно не чувствовалось силы, которая могла сделать тебя богом. Однако…

Несмотря на все опасения, при текущем положении вещей ответ мог быть лишь один.

— Хорошо, — она придвинула банку с додзюцу к краю стола. Орочимару тут же сунул её в рукав халата и осклабился:

— Ку-ку-ку… с тобой приятно иметь дело, Цунаде. Будь уверена, согласно нашему уговору, я сделаю всё, чтобы Нагато выжил и пошёл на поправку.

Цунаде окончательно взяла себя в руки и села обратно в кресло:

— Сделай, уж будь добр.

Змеиный Саннин, не прощаясь, последовал к двери и отпер засов. Он уже взялся за ручку, как его окликнула Сенджу:

— Орочимару…

— Да, дорогая Цунаде, — оскалился он.

— Мы следим за тобой. Так что не делай глупостей.

— «Глупость» и я — совершенно несовместимы, — хмыкнул Орочимару. — Это практически оксюморон. Так что не переживай, Цу-чан. Я вас не подведу…