Маг из Маруси был пока аховый. Наши упорные тренировки, подкреплённые регулярными тайными полётами на остров, давали свои плоды. По крайней мере, её ментальный план постепенно переставал походить на дуршлаг. Она научилась собирать ману по крошкам, хотя до полного самостоятельного поддержания было ещё далеко, и необходимость постоянного ношения риталидовой оправы никак не отступала. Мы даже на тот бал-распродажу Марусе её надели. Правда, на ногу, но иначе она даже стояла с трудом.

Сейчас она пыталась рассмотреть оправу, не снимая и отчаянно кося глазами.

— Не могу сказать тебе, сколько будет стоить всё колье, даже приблизительно. Но этой суммы едва ли хватит на средний камушек. Может, на пару мелких…

— Значит, буду работать усерднее, — усмехнулась я. — А потом, если бы у меня хотя бы один камешек был! Пусть даже и маленький! Ты знаешь, по энергоёмкости он насколько вместительнее стекла? Наверное, с десяток таких комодов, стеклянными бусинками набитых, нужно.

— На один небольшой камешек?

— Ага.

— Мощно!

— Это, матушка моя, уже серьёзные масштабы. Теперь ты представляешь, с какой силой меня шарахнули, что они выгорели все… Я поэтому и не стала замену искать. Можно же было стекляшки вставить — пусть даже самые дешёвые, лишь бы прозрачные — но это к мастеру надо обращаться, который бы взялся. А смысл? Браслетиков у меня и так пара десятков всегда. Да и переделывать колье потом не хочется.

— Мда, — согласилась Маруся, — особенно если в этом колье в свет выйти. Это только в гимназии можно с бижутерией на шее красоваться. А в общество — не комильфо, лучше уж с ниткой жемчуга, пусть тоненькая, зато настоящая…

А после обеда мы поехали к артиллеристам.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ГДЕ-ТО

Оперативный отдел тайного городского магоуправления города Заранск.

Мужчина бегло просмотрел стопу возвышающихся передним папок. Когда же воскресенье перестало быть выходным днём? Эдак и вовсе забудешь, как жена выглядит. Верно говорят: штат расширять надо, иначе завалит совсем. И смело можно поспорить, что притащат ещё, как бы не столько же.

Дверь с лёгким стуком отворилась и показался руководитель оперативного отдела:

— Иван Семёнович, посмотрите материалы. Вам может быть интересно.

Вот! Чисто накаркал!

Начальник взял бумаги, пролистал. Резко вернулся к первой странице и начал перечитывать, темнея лицом.

— Это что такое? — подчинённый вытянулся во фрунт и хотел что-то ответить, но не успел. — ЧТО ЭТО ТАКОЕ, Я СПРАШИВАЮ??? Эпизоду три недели! Благотворительный бал прошёл — с участием ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ! А если бы с ней эдакая гадость приключилась? Вы вообще представляете себе?.. — он рванул ворот ставшего душным мундира.

— Виноват, ваше высокоблагородие! Эпизод изначально проходил как независимый. У них и фамилия другая, никто их с родственницей-гимназисткой не сопоставил…

Начальник прошёл к столу, налил стакан воды из хрустального графина, выпил залпом:

— Так. По порядку. Садись и рассказывай.

— Наше ведомство вообще первоначально не привлекалось. В пятницу, за день до благотворительных вечеров, наши шерстили по сводкам всё странное — и на них случайно наткнулись. Муж и жена Сотейниковы, поражены странной стремительно развивающейся болезнью неизвестной природы. Первый же доктор, к которому они обратились, вызвал экстренную бригаду, которая перевезла их в закрытый бокс инфекционной больницы.

— В тяжёлое, полагаю?

— Верно. Видели бы вы их…

— Так, давай без особых подробностей. Почему решили, что это наши клиенты?

— Один из дежурных врачей приписал на листе предварительного диагноза, что отмечается очевидная связь между состоянием и словами или действиями больных.

— И какие же?

— В первую очередь это проявилось на мужчине. Он попросил выдать ему бумагу и карандаш, а также пригласить полицейского инспектора. Пока с приглашением замедлилось, он написал четыре листа признательных показаний, затем потребовал священника и исповедался, после чего состояние его значительно улучшилось. Супруга же говорить со священником отказалась, кричала бессвязное. Всё, что персонал смог разобрать: «Моё!» — да: «Не отдам!» И в продолжение короткого времени впала в состояние бреда, за которым последовала кома. Не помогло даже вмешательство магов-врачевателей, только агонию протянули.

— Так она что же — преставилась?

— Да, утром двадцать восьмого октября.

— А этот?

— Жив. Не особо здоров, но сейчас далеко не так страшен, как в тот момент, когда я его впервые увидел. Струпья сошли, ни нарывов, ни гнойных язв. Сотрудничает со следствием. И с каждым разом выходит с немного улучшившимся самочувствием.